Врать плохо. Мама всегда так говорит. Да и вдруг Толик проверит. Даже не специально, а случайно увидит нашу сказку.

Все эти мысли пронеслись в Диминой голове за секунду, но Анатолий, кажется, заметил смущение мальчика.

– Если тебе неприятно вспоминать… по каким-то причинам… – Мужчина поспешил утешить друга. – То не нужно…

– Нет, мне приятно… Просто, Толик, в той сказке я играл… чертенка, – упавшим голосом произнес Дима.

Актерский опыт действительно оставил у мальчика двойственное впечатление. Тот фильм снимали в рамках какого-то регионального конкурса под классическим названием «Край родной, навек любимый, где найдешь еще такой!». Почему в фильме про родной край фигурирует львенок, Дима понимал слабо. Появление чертей тоже было загадочным, но они волновали мальчика меньше.

«Там совсем текста нет – неинтересно».

Узнав, что готовятся съемки фильма и в школе будет проводиться кастинг, или, как назвала это действо директриса, «пробы», Дима загорелся желанием исполнить главную роль. Ну или в крайнем случае сыграть львенка, хотя львенок не был таким уж глубоким и интересным персонажем. Да и костюм у него казался слишком теплым – Дима придирчиво изучил светло-коричневое трико, потрогал похожую на бороду Деда Мороза гриву, слегка подергал («Крепко ли пришит, а то вдруг отвалится») хвост с небольшой кисточкой. Но все же обе роли представлялись мальчику перспективными. В конце концов, надо ведь с чего-то начинать.

«В следующий раз еще кого-нибудь сыграю».

Дима внимательно ознакомился со сценарием и даже попытался внести в него улучшения. Улучшения почти сразу отвергли, вообще, режиссер и сценаристка отнеслись к Диминому рвению без особого энтузиазма, но в пробах участвовать разрешили.

Дима помнил, как солнечным и морозным январским днем претендентов на роли собрали в школьном спортзале. Претендентов пришло немного, как понял Дима, некоторые мальчики совсем не хотели участвовать в съемках и согласились «попробоваться» только после внушений от учителей: кому-то пообещали поставить хорошую оценку, а кому-то – не поставить плохую. Дима же готовился ответственно, заранее выучив необходимые реплики и за львенка, и за мальчика-путешественника.

В целом атмосфера проб Диме понравилась. Жюри, состоявшее из режиссера будущего фильма, сценаристки, директрисы, завуча по учебно-воспитательной работе и учительницы русского языка и литературы, расположилось за специально принесенными старшеклассниками столами и чинно выслушивало каждого из претендентов. Некоторые мальчики читали текст по бумажкам (это не запрещалось), другие рассказывали по памяти – кто-то лучше, кто-то хуже.

Дима смотрел на всех конкурентов и понимал: он точно победит. Никто из мальчиков не знал роли так хорошо.

Встав перед жюри, Дима представился и начал читать отрывок за главного героя. Он старался не тараторить, и это ему почти удалось. Все шло очень хорошо. Волнение исчезло. Дима видел, как одобрительно смотрит на него учительница. Сценаристке он тоже, кажется, понравился. Даже заглядывающее в окна зимнее солнце, казалось, одобряло мальчика, поглаживая его своими лучами.

Директриса сидела, плотно сомкнув тщательно накрашенные губы. Завуч то и дело поглядывала на нее. Режиссер скрестил руки на груди и слегка покачивался на стуле.

– А за львенка можешь почитать? – спросил он у Димы, когда тот закончил. – Дать тебе текст?

– А я выучил и за львенка, – гордо сказал мальчик. И начал читать.

«Мне казалось, что они прям сейчас фильм со мной снимать начнут».

И тут Дима сбился. Он замер, испуганно глядя на жюри.

– Ну что же ты замолчал? – участливо спросила учительница литературы.