– Послушай, перестань посещать всякие сайты, не надо смотреть эти фото. Ты сильно взволнован, выпей успокоительное. Так нельзя. У тебя мешки под глазами. Ты плохо спал? – забеспокоился отец, переживая за сына.

– Ты помнишь тот день, когда мы пригласили к себе в гости Исмаила и Дину? Они сидели здесь, вот за этим столом, мы так хорошо беседовали. Мы тогда только начинали молиться, – невольно срываясь на крик, повторял Талгат, слёзы отчаяния хлынули из его глаз.

– Послушай, надо думать о хорошем и надеяться на лучшее. Будем делать дуа за них. Возможно, это – неверная информация, – отец всеми силами старался успокоить своего взволнованного сына.

Талгат ушёл в свою комнату. Вновь и вновь перед глазами вставали две картины, мысленно сравнивал он две ситуации: одна – когда эта прекрасная пара сидела на этом ковре, а Исмаил, держа в руках Коран, красиво и с любовью говорил о Господе, о высоком предназначении человека на Земле. И другая – страшная картина, на которой он видел этих четверых мусульман, которых держат в каком-то страшном, холодном, сыром подвале и подвергают пыткам.

Ему отчаянно хотелось крикнуть так громко, чтобы услышал весь мир: «Не подходите, не прикасайтесь к ним своими грязными руками!»

Талгат чувствовал бессилие. А в висках бился и пульсировал один вопрос: «Почему?» Собравшись с мыслями, он решил прочитать дуа от грусти и беспокойства:

– Аллахумма, инни «абду-кя, ибну «абди-кя, ибнуамати-кя, насыйатиби-йади-кя, мадынфихукму-кя, «адлюнфикадау-кя, ас’алю-кяби-куллиисминхуа ля-кясаммайтаби-хи нафса-кя, ау анзальта-ху фи китаби-кя, ау «аллямта-хуахаданминхальки-кя ау иста’сартаби-хи фи «ильми-ль-гайби «инда-кя ан тадж’аля-ль-Кур’анараби’акальби, уанурасадри, ваджаля’ахузниуазахабахамми! (О Аллах, поистине, я – Твой раб, и сын Твоего раба, и сын Твоей рабыни. Я подвластен Тебе, Твое решение относительно меня неотвратимо, и справедливо ко мне Твое предопределение. Я прошу Тебя каждым из Твоих имен, которым Ты назвал Себя Сам, или ниспослал его в Книге Своей, или открыл его кому-либо из сотворенных Тобой, или оставил его скрытым ото всех, кроме Тебя. Сделай Коран весной моего сердца, светом моей груди. Удали посредством него мою печаль и развей мою тревогу!)

Прочитав молитву, он немного успокоился, его ум стал проясняться…

Талгат по-прежнему ежедневно посещал сайт учёного, специалиста по Исламу, и одновременно всерьёз увлекся политикой. Теперь его интересовало абсолютно всё, что касалось мусульман в любом уголке земного шара. Он увидел резкий контраст: одни страны сказочно богаты и утопают в роскоши, уделом других остаются нищета и бесконечные войны. Он не понимал, как могут быть связаны между собой Ислам и война. Но почему-то в исламских чатах тема войны была табуирована, в результате чего одни сайты только об этом и писали, а другие вообще не касались этой темы.

Талгат размышлял, почему так происходит. Мусульмане разделились и группируются вокруг своих учёных. Исламские учёные – муллы, муфтии, имамы – все они учат, распространяют религиозные знания так, словно находятся вне политики.

И потому говорить с ними о политике не нужно, а все попытки задавать вопросы на политические темы внутри группировок пресекаются.

Талгат всё больше и больше времени уделял виртуальному миру. По восемь часов в день у него уходило на переводы вопросов и ответов учёного. Ещё пару часов он тратил на чтение политических статей и новостей о мусульманском мире. Переходя от одной ссылки к другой, он вышел на сайт, где прочитал статьи о Таухиде. Он заглядывал на многие сайты, где говорилось об Исламе.