– Мурат, может, он даже не в тарикате. И руки не целует. Нет такого. Я знаю. У меня тоже исламские знания, – не унимался Асхат.

– Брат, у меня в Чимкенте около двадцати человек родственников и половина из них суфии тарикатовские. Я всё изнутри видел.

– Есть суфии, которые не делают ни ширк, ни зиярат, у меня соседи есть такие, но у них очень много нововведений, то есть бида, Альхамдулиллях. Но они люди, которые принимают правду, и я им объясняю, где бида, а где нет, – вступил в спор Али.

– Братья, а вы видели ислышали, как они зикр делают?

И вам это не кажется странным? Еще надо услышать, что они говорят в своих зикрах. Лично я очень сомневаюсь в содержании зикров, которые они делают, – снова вмешался в разговор Нуркен.

– Я видел по интернету видео, СубханнАллах, они совершенно неадекватные, – Мурат с возмущением помотал головой.

– Это еще мягко сказано, брат, они же заодно с джинами, АузубиЛляхи, – добавил Али.

– Нет сомнения, братья, в том, что суфии заблудшие, но не все из них делают ширк и такие зикры. Они тоже наподобие шиитов. У шиитов тоже не все ширк делают, и не все они попадают под такфир, – сказал Мурат.

– Не знаю, братья. Шииты – они и есть шииты. Они поносят сподвижников пророка, Айшу. Я не могу оправдывать их, ведь если они истинно верующие, почему тогда они шииты или суфии, а не сунниты? – продолжал недоумевать Нуркен.

– Суфизм возник сам по себе, и вовсе не с людей, совершающих ширк. Первые суфии были аскетичные люди – захиды, даже само название суфизм произошло от слова «шерсть», так как они даже в жару носили шерстяную одежду, тем самым показывая свою отчужденность от этого мира, но современные суфисты, особенно северокавказские, даже близкок тем суфиям не стоят. Но не все суфисты одинаковы, даже у нас есть те, кто ненавидит ширк и зияраты, но придерживаются суфизма, также и среди шиитов есть те, над кем смилостивился Аллах, но их немного. Но бида не выводит человека из ислама, это просто большой грех, – вдруг сказал до сих пор молчавший Рустам.

– Братья, Пророк Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Моя умма разделится на 73 течения.

И все они в огне, кроме одной. «А кто они?» – спросили его. Он, да благословит его Аллах и приветствует, ответил: «Это те, кто последовал за мной, мои сподвижники». Еще имам Малик сказал: «Каждое нововведение – это ересь, и каждая ересь – это заблуждение. А каждое заблуждение в огне», – завершил дискуссию Али.

Все замолчали, никто уже не хотел спорить, каждый подумал о своем и засобирался домой. Только Талгату этот спор не принёс разъяснения. Он подумал, что надо заглянуть в интернет и почитать литературу о суфизме, глубже изучить эту тему.

Однажды вечером, как обычно, Талгат пил на кухне чай. Календарь, висевший на стене, показывал дату – 1 июля

2011 года. Завибрировал мобильный – на экране высветился номер Самата, дальнего родственника. Он удивился неожиданному звонку родича, ведь он практически никогда не общался с Талгатом, но несколько лет назад зачем-то обменялись телефонами на одном из родственных мероприятий.

– Талгат, включи телевизор, там ваши вахи в поселке Шубарши джихад объявили. Представляешь? Вот это да! С ума совсем сошли, лучше ехали бы в Ирак, там вам место. Одним словом, террористы вы, – с возмущением и ненавистью он почти кричал в трубку, словно Талгат был главным виновником всего происходящего там, в Шубарши.

– Какие наши? О чём вы, ага? Какие террористы, какой Ирак? – недоумевал Талгат. Его разобрала злость из-за того, что его обвиняют в причастности к каким-то событиям, о которых он не имеет ни малейшего представления, и более того, включили в число обвиняемых всех, кто исповедует ислам.