Играй, Вселенский Дирижер!
Пожар в очах Твоих томится,
И музыка, как колесница,
Несется сквозь предвечный хор!
Колыбельная «Заговор на сон»
В сон умри, сестричка!
В свет проснись, сестра!
Жизнь твоя, как птичка,
Бьется у костра.
А костер не дышит,
Птичка не поет…
И никто не слышит,
Как вода цветет…
В сон умрет – воскреснет!
В явь умрет – беда…
Лед под нею треснет, —
Крылья пьет вода…
Спи, сестра-сестричка,
Невеличка, сон —
Это та же птичка,
Где есть ты и Он.
Седой Якут
Никогда не бывает поздно!
Помни мои слова:
Не умирают звезды,
Не умирает трава.
Свет одиноким маячит.
А под сугробами сна
Слезами зелеными плачет
В первых ростках весна.
Тонким побегом пробьется,
Словно ребенок на свет,
Из черного чрева солнце,
Чтобы оставить след.
След по земле – на память,
След по воде – поверь
В то, что все можно исправить,
Если открыть только дверь.
Ключ поверни направо!
Прямо смотри, вперед!
Пусть позади все ржаво!
Пусть позади все лед!
Пусть! Отпусти! Там пусто!
Порох промок. Столбы
Солью покрылись, хрустом
Таежных шагов судьбы!
Там не бывает поздно!
Помни мои слова:
Не умирают звезды,
Не умирает трава.
Круги по воде разойдутся,
Следы по земле утекут.
Залпом нас выпьет из блюдца
Солнца седой якут!
Решетки замыслов
Проход открыт! Скорей! Скорей
Бери меня! Я твой навеки!
Нет окон, люков и дверей,
Есть только реки!
Решетки замыслов долой!
Дома в дыму, замки́, ворота…
И за́мки залиты водой…
Есть только Кто-то!
Кто-то невидимый внутри…
Кто-то невидимый снаружи…
Есть сентябри и октябри,
Есть только лужи…
За ними стужа, лед и злой,
Веретену подобный ветер,
Который гонит голос мой
Наотмашь в сети!
Лети! Лети! Проход открыт!
Скорей! Скорей! Не жди знамения!
Здесь Кто-то был вчера убит
До воскресения…
Решетки замыслов пусты!
И Этот Кто-то стал сегодня
Голгофой общей: я и ты —
Река Господня!
Сбудется!
Холодная ночь, тревожная.
Пурга. Замело дорогу.
Ветрами она исхоженная —
Залетная гостья к Богу.
Голодная стая. Метелица.
Простыли следы. Заблудится
Душа – ветряная мельница…
Гадай по губам. Все сбудется!
В костях ледяная конница
Вьет гнезда из звездного кружева,
И кружится ночь-покойница
Под музыку званого ужина.
Прогорклый снежок стал коркою.
Скрипит на зубах калиткою.
Душа – это песня горькая.
Гадай по губам белой ниткою!
Кишит муравейник под кожею —
Живая, морозная исповедь…
Ведь истину – бусину Божию
Гадают губами неистово…
Слепая, студеная, волчья,
Гонимая стая ветрами,
Верни мою душу ночью,
Разгаданную губами…
Целую порог припорошенный…
Посыпались бусины в блюдце…
Шевелятся губы-коршуны…
Шевелятся губы: «Сбудется!»
Калейдоскоп
Средь одиноких бурых скал
Я гибели себе искал…
Был шум великих вод и вой!
И в них я слышал голос Твой:
«Сын человеческий, смирись
Средь волн бушующих и скал,
Где гибели себе искал!»
И вторила Ему вся высь…
Я видел сонмы облаков
И легионы черных туч
В борьбе за первенство и ключ
От всех дверей и всех замков.
И луч подобен был копью,
Пронзающему грудь небес…
И стрелы молний Песнь Твою
Крестили сквозь горящий лес…
Я видел грозные холмы, —
Они стояли чередой…
И в них я слышал голос Твой,
Подобный свету в сердце тьмы:
«Возьми в ладонь Мое копье!
И порази им грудь волны,
Где лишь развалины и сны
Плодят в душе небытие…
Возьми в ладонь другую ключ
От всех дверей и всех ворот
И трижды сделай поворот
Вкруг легиона черных туч!»
Я слышу голос Твой, Господь!
Я вижу Твой калейдоскоп —
И каменный отверзший гроб,
И в плащанице Твою плоть…
Услышь меня! Я вопию
К Тебе сквозь деревянный срез,
Который пел мне Песнь Твою
Воистину, что Ты воскрес!
Ветра и волны! Будь скалой!
Я вырвал с корнем тишины
Язык, чтоб слышать голос Твой
В забвения час и час войны!
В последний раз Твоей войны…
Четвертая стена
В свой день рождения я буду одинок…