– До результата дожить еще надо. – Генерал криво усмехнулся. – И памятника нам с тобой за тот результат не поставят.

– Что не поставят, так это точно, – кивнул Павел Иванович и, потеплев глазами, спросил: – Как там родительница наша?

– Смотрит съезды депутатов и голову пеплом посыпает. Проведал бы ее, а то наступит скорбный час – и проститься не успеешь.

– Что, к тому идет?..

– Все под богом ходим, – уклонился от прямого ответа генерал. – В родной костромской деревне лежать наша матушка желает, и все тут…

– А где нам с тобой лежать придется, Сергей? – вырвалось у Павла Ивановича.

– На все воля божья. Куда-нибудь кривая кляча истории вывезет, – тряхнул сединой генерал. – Хотя на тюремном погосте все же не хотелось бы.

– Мы с тобой – люди казенные, брат. И присягали мы не шушере партийно-хозяйственной, а нашим русским мужикам и бабам.

– Было бы не так, не влезал бы я в твои авантюры, – перебил генерал и протянул руку для прощания. – Буду держать тебя в курсе операции. Бывай, брат!

– Бывай, Сергей. И обеспечь прикрытие подполковнику и… и полный контроль над его действиями.

– По мере моих возможностей, брат, – от порога бросил генерал. – Полагаешь, что академический сынок может обернуться двустволкой?

– Береженого бог бережет, – усмехнулся Павел Иванович.

И снова стелется под колеса генеральской «Волги» мокрое шоссе и занудливый дождь заливает лобовое стекло. Отделившись от водителя стеклянной перегородкой, генерал Толмачев и подполковник Савелов ведут на заднем сиденье нелегкий разговор.

– Вадим, ты хоть понимаешь, с чем столкнешься? – хмуро спросил генерал.

– Поначалу с трудностями по скрытым ночным перегонам эшелонов с танками из Сибири на ближние промежуточные склады, поближе к какому-нибудь портовому городу, например к Новороссийску.

– Это не трудности! – отмахнулся генерал. – Американские спутники враз засекут перегоны, но мы их оправдаем плановым ремонтом бронетехники и заменой устаревшего вооружения. Но почему ты предлагаешь Новороссийск?

– Кому придет в голову, что под носом у турок через Босфор и Дарданеллы мы решимся гнать корабли, набитые танками?

– А ежели придет?.. Ладно, Вадим, – вздохнул генерал, – турки турками, но меня больше беспокоят не они и даже не цэрэушники, а смежники из нашей родной Конторы. Это тебе не турецкие погранцы, на бакшиш не клюнут…

– Сергей Иванович, – наклонился к нему Савелов, – в Архангельске и Мурманске необходимо имитировать параллельные операции, отвлекающие от основной. Танки там надо перевооружать, подкрашивать, а потом, особо не таясь, грузить на корабли и по Севморпути гнать обратно на Дальний Восток. Исполнители, разумеется, об основной операции не должны догадываться.

– Подсадные утки? – хмыкнул генерал. – Это мысль, но надо подумать, надо подумать… Когда-то похожий трюк нам удался с переправкой ракет на Кубу. Но и ЦРУ с тех пор, не без нашей помощи, многому научилось…

Вся сознательная жизнь генерала Толмачева прошла в противоборстве с ЦРУ и разведками стран НАТО. Это было и его судьбой, и его служебным долгом. Во многих странах планеты, где насмерть схлестывались интересы США и СССР, тайно действовали боевые группы генерала. Они состояли из самых отборных бойцов, говорящих на нескольких языках, умеющих выполнять боевые задания против любого противника и любым оружием, на земле, в воздухе, на воде и под водой, в тропиках, пустынях и арктических льдах. Но главное, его люди в любых условиях умели умирать молча, унося с собой доверенные им тайны.

Даже высокопоставленные руководители КГБ в деталях не знали методов подготовки таких групп и особенностей проведения ими дерзких, порой граничащих с безумием, операций.