– Ладно. – Следом за Грейс Тедди переступил порог, и уже через секунду дом принял его в свои теплые объятия.

Кеннеди Арчер стоял в своем кабинете в банке перед висевшей на стене большим портретом Рэймонда Милтона. Детство его отца, Отиса Арчера, прошло в соседнем городке, Юкке, в доме с земляным полом. Его мать рано овдовела, и кроме Отиса у нее было еще десять своих братьев и сестер. Он не смог закончить среднюю школу, потому что присматривал за хлопководческой фермой, где жила их семья, а в остальное время работал на заправке в городе. Денег на колледж не было, а без колледжа рассчитывать на серьезное улучшение положения не приходилось. Тем не менее ему удалось убедить Рэймонда Милтона, сделавшего состояние на грузовых перевозках в те времена, когда Юкка была важным перевалочным пунктом на железнодорожной линии между Мобилом и Огайо, что из него может что-то получиться. Милтон дал денег на бизнес, и Отис, которому исполнилось тогда двадцать пять, открыл «Стилуотер-бэнк».

К тридцати годам Отис не только заработал свой первый миллион, но и покорил сердце младшей дочери Милтона, Камиллы. Тянуть со свадьбой не стали. К сорока Отиса избрали мэром Стилуотера, а в год смерти старика Милтона, год, когда родился Кеннеди, Арчер-старший унаследовал еще один миллион.

Отис Арчер прошел путь от бедности к богатству и стал самым важным, самым влиятельным человеком в Стилуотере. И ему было что передать сыну.

Секретарша сообщила, что его спрашивают. Кеннеди не ответил. После звонка шефа местной полиции он уже знал, что это Джо. Разговаривать со старым приятелем не хотелось, к тому же у него оставалось совсем мало времени до важной встречи. Кеннеди уже собирался уходить, но в последний момент его внимание почему-то привлек портрет деда. Стилуотер никогда не был каким-то особенным и, в отличие от многих других городов, ничем не прославился, но Кеннеди, как ни странно, питал к нему теплые чувства. Он полагал, что станет хорошим мэром. Жизнь подготовила его к этой работе, и его вполне устраивал избранный путь. Но ему никак не хотелось, чтобы здесь, в кабинете, рядом с портретом деда висел портрет отца. После гибели Рэйлин прошло слишком мало времени, чтобы прощаться с еще одним членом семьи.

– Я сказал ей, что твоя машина еще на парковке.

Кеннеди повернулся – Джо Винчелли не вошел, а ворвался в кабинет.

– Какой сюрприз.

Джо не заметил сарказма.

– Ты почему не ответил, когда Лилли соединила?

– Был занят.

Брови у Джо прыгнули вверх – предложенное объяснение явно показалось ему неубедительным. Возможно, он отреагировал бы иначе, если бы знал о страшной болезни, медленно поедающей Отиса изнутри, но об этом не знал никто – так решили сами Арчеры. Все прекрасно понимали, как отразится на положении банка известие о том, что председатель совета правления, возможно, не доживет до Рождества, и как поведут себя инвесторы. К тому же Кеннеди вовсе не был уверен, что справится с той волной сочувствия, которая обязательно обрушится на него, если за пределы семейного круга просочится хоть слово о болезни отца.

Охранять тайну становилось все труднее, тем более что в следующем месяце Отису предстояло пройти курс химиотерапии. Но Кеннеди знал – они постараются сделать все, чтобы правда о состоянии здоровья отца не стала достоянием гласности. Так нужно – ради благополучия банка и покоя семьи, столь ценимого ими всеми.

– Что случилось? – спросил он, сделав вид, будто ничего не знает.

– Хочу, чтобы Маккормик заново открыл дело моего дяди.

Кеннеди посмотрел на друга. Дело, о котором шла речь, пылилось на полке на протяжении многих лет, и вот теперь Джо как будто очнулся и требует нового расследования. С чего бы? Да, Ли Баркер доводился ему дядей, но в год исчезновения преподобного Джо едва исполнилось тринадцать лет. И раньше он никогда ни на каких решительных действиях не настаивал.