Фелисити, в отличие от остальных, не скрестила ноги по-турецки, а подогнула их влево, опустила левую ладонь на лодыжку и оперлась на правую руку, заняв при этом довольно много места. Ее правое запястье обхватывал золотой браслет, а левое – изящные золотые часики.

Взгляд Джой переместился с верхушки огромного, чудесного пучка Фелисити к ее туфлям, таким же синим, как юбка и пиджак.

– Хватит глазеть! – рявкнул мистер Джонс.

Джой густо покраснела – и лишь затем поняла, что он обращался ко всем. Кашлянув, мистер Джонс начал урок:

– Итак, о чем была сегодняшняя проповедь Преподобного Брейтуэйта?

Целых полчаса Джой была одновременно очарована и подавлена шикарной Фелисити, сидевшей рядом в позе герцогини {гигантская стопка тончайшей оберточной бумаги}, и потому совсем не отвечала на вопросы мистера Джонса. Наконец им велели раскрашивать Христа, дарующего прощение Петру, и разрешили разговаривать. Тогда Джой начала задавать Фелисити вопросы, стараясь делать это как бы между прочим.

– Тебе уже есть двенадцать? – спросила она, раскрашивая лицо Христа розовым.

Фелисити ответила коротким кивком и принялась замазывать траву оранжевым цветом. Джой перешла к рукам Христа. После двенадцати лет почти никто из ребят не посещал воскресную школу, им это разрешали грешники-родители. Джой продолжит ходить сюда до пятнадцати лет, как делал Марк, а дальше будет оставаться в Церкви с братом и отцом до конца службы. Джой раскрасила ладони и ступни Христа розовым.

– Твои родители в Церкви?

Еще один короткий кивок.

Одеяние Христа должно быть светло-синим, за исключением полосы по краю. Джой перестала раскрашивать, посмотрела на мистера Джонса, который отошел поговорить с другим учителем, затем понизила голос и, сама себе поражаясь, выдала:

– Видишь девочку в клетчатом платье в группе с очень старым учителем? Это Марион Бекер, и ее родители не ходят в Церковь. Только привозят и забирают Марион. Так же и у Филиппа Макинтоша, рыжего мальчика из нашей группы. Его папа, ветеринар, Церковь тоже не посещает. В той группе еще обычно есть Венди Боскомб, но сейчас она отдыхает на курорте… они богатые, поэтому в Рай не попадут.

Фелисити уставилась сперва на Марион, затем на Филиппа. Джой раскрасила кант на хитоне Христа желтым – в подражание золотому на картинке в Библии. Спросила:

– Ты пойдешь в старшую школу Блэкханта в следующем году?

Фелисити покачала головой.

Джой взяла коричневый карандаш для одежд Петра. Как же это Фелисити туда не пойдет, если ей уже двенадцать? Возможно, она не очень умная, и ее оставили на второй год?

– Почему?

Ха! Теперь Фелисити не сможет ответить движением головы. Однако загадочная новенькая пожала плечами, выбрала зеленый карандаш и стала раскрашивать небо, оставив Христа с Петром бесцветными. Джой хотела подсказать, что небо должно быть синим, но тут раздался голос мистера Джонса:

– Джой! Сосредоточься, пожалуйста, на своем рисунке, а не на рисунке Фелисити.

Лицо Джой вспыхнуло от стыда. Внутри закопошились угри – и родились две беззвучные молитвы одновременно.

прости меня за невнимательность.

Господи, прошу, Во веки веков. Аминь

пусть он не расскажет моему отцу.

Она вновь взяла желтый карандаш, чтобы раскрасить нимб Христа. Фелисити же сделала Христу пурпурный нимб и оранжевые губы.

– Так, складываем карандаши в ведерко. – Мистер Джонс обошел ребят, голос его утратил слащавость. – Встаем на завершающую молитву.

Все поднялись. Джой взяла одной рукой сухую ладонь Полы Сандерсон, а другой – гладкую ладонь новенькой. Хоть какая-то польза от появления Модной Фелисити в воскресной школе – не придется держать за руку мистера Джонса. Тот уже затянул: