- Нет. Не изучил, - осторожно обнимает мужчину со спины, утыкается носом в шею. - Он не знал о тебе главного, Васька.
- Чего же? - сипло поинтересовался мужчина.
- Он не знал, что у тебя такое большое сердце. Вот здесь. - Светлана положила широкую ладонь мужчине на грудь. - Все, что происходит - это не только твоя война. Ведь так?
- Света!
- Ладно, забудь… Я просто знаю, что права.
- Не оставляешь мысли отыскать во мне хоть что-то хорошее?
- Мне это не нужно. Я все для себя решила.
- И к какому же решению ты пришла? – Василий, наконец, повернутся лицом.
- Я просто буду рядом, Вась. Столько, сколько тебе понадобится.
Он прикрыл глаза. Осторожно одной рукой привлек Свету к себе. Оперся на стену, будто бы ноги отказались его держать.
- Ты столько всего не знаешь, Света. Столько всего.
- Ну и ладно. Захочешь – расскажешь. А нет - так нет.
- Не боишься, что я снова сойду с ума?
- Нет. Только того, что мы сойдем с ума вместе.
- Сумасшедшие, да? – прошептал он, зарываясь лицом в белоснежные волосы.
- Мне нравится, – тихонько ответила Света, проводя руками по твердым мышцам груди.
В углу мяукнул Селедка. Раз, другой.
- Он хочет есть.
- Тогда пойдем в кухню. Тебе тоже нужна пища. Ты очень худенькая.
Света отстранилась. Оглядела себя недоуменно:
- Да вроде, как всегда. – А потом отвернулась резко. Почему-то подумав о том, что это из-за ее непривлекательности он не смог…
- Бред! Даже думать не смей! – Василий схватил Моль за предплечья и немного встряхнул, догадавшись о ходе ее мыслей. И эта его агрессия как-то сразу заставила Свету успокоиться. Наверное, даже изысканные комплименты не возымели бы такой реакции. А тут… Поверила.
- Ты невероятно, нереально красивая. Понятия не имею, от чего у тебя комплексы.
- Пойдем кормиться. Я тебе за завтраком расскажу, если интересно.
Они прошли в кухню, где каждый занялся своим делом. Света кормила котенка, Василий готовил завтрак. Ничего особенного – яичница с беконом и овощами, которая умопомрачительно пахла. Света накрыла на стол, разложила приборы. Поставила корзинку с хлебом.
- Я как-то бывал во Франции. Там в таких корзинках подавали вкуснейшие круассаны, – поделился воспоминаниями мужчина, выкладывая яичницу на тарелку.
- Эту корзинку я купила в маленькой деревушке неподалеку от Ниццы.
- Выходит, угадал.
- Угу. Значит, тебе нравятся круассаны…
- Да.
- Тебе нельзя выпечку.
- Я помню, – скривился Василий, помешивая в кастрюльке кашу для себя.
- А что еще тебе понравилось во Франции? Что запомнилось?
- Я мало что видел. А запомнился, пожалуй, невыносимый, тошнотворный запах сыра, который я сдуру купил на одной семейной сыроварне. Он завонял всю мою машину, одежду… Да все завонял, – улыбнулся Вася. – В ту поездку я купил твою брошь.
- А для кого ты ее купил? – поинтересовалась Света, отправляя очередной кусок яичницы в рот.
- Для себя. Мне понравилась работа. И задумка. Ты очень талантливая, Света.
- Это все отец, - отмахнулась Моль.
- Нет. Отец только воплощает твои идеи.
- Папа невероятный человек. Метр. Художник, каких единицы.
- Даже не сомневаюсь. - Василий уселся на стул и серьезно посмотрел на Моль. – У другого человека не могла бы родиться такая дочь.
Света смутилась. Василий наблюдал за ее реакцией и ел безвкусную кашу.
- Завтра можно попробовать добавить в твой рацион рыбу. Или мясо кролика. – Света нервничала под его пристальным взглядом. Не понимая, что у него на уме.
- Так что там с комплексами? Ты обещала рассказать.
Света откинулась на спинку стула, потерла задумчиво бровь:
- Комплексов у меня давно уже нет, Вася. Это в детстве я страдала от того, что не такая, как все. А сейчас… сейчас я себя люблю. Такой, какая есть. Просто рядом с тобой… с твоей безупречной красотой, мне даже неловко как-то за собственную непривлекательность. Невольно хочется стать голливудской красоткой. Тебе под стать.