И еще один важный факт: имя опекуна. Разумовский Виталий Станиславович. В этом месте дневник Василия не вязался с официальными данными. Он называл своего насильника Виктором. Хотя… Вряд ли бы какая-нибудь шишка оформляла опекунство на себя. Был ли этот Разумовский прикрытием для более влиятельного человека? И знал ли этот «он», на что обрекает ребенка? Отомстил ли ему Василий?

Света оторвала взгляд от окна и потерла виски. Часы на духовом шкафу показывали второй час ночи. В шесть ей вставать. Нужно поспать. Четыре часа лучше, чем ничего. Две таблетки успокоительного, и она отключается.

Будильник, душ, овсянка… В качестве музыкального сопровождения – Вагнер. Эти немцы знали толк в музыке… Джинсы и черный свитер. Сегодня не намечалось никаких тусовок у высокого руководства, поэтому кэжуал – наше все. Света замерла у зеркала, поправляя ирокез. Что ее ждет сегодня? С некоторых пор ее устоявшаяся размеренная жизнь стала совершенно непредсказуемой. И ей это абсолютно и совершенно не нравилось. Ни один врач не любит сюрпризов. Ну, разве что такой извращенец, как она… Моль порой любила бросить вызов науке, или поломать голову над какой-то невыполнимой задачей. Она любила риск, любила борьбу, любила нестандартные ситуации, когда ее мозг работал на грани возможностей, любила феерическое чувство победы, когда вытаскивала тех, на кого другой врач махнул бы рукой. Но гораздо спокойнее было, когда все шло по заранее продуманному плану.

Света накинула пальто, поправила обувь в шкафу, сгребла с полки ключи от машины и вышла из дома. Не успела дойти до кабинета, как ей навстречу выскочил дежурный врач.

– Светлана Юриевна… Тут к нам из полиции опять нагрянули. По поводу нашего безымянного. Хотят его допросить, а я не знаю… Пускать, нет?

– Пригласите их ко мне, – она насторожилась, впрочем, никак не выказывая своего состояния.

– Его…

– Простите?

– Его. Он один. Капитан… Забыл, как зовут. То ли Кучкин, то ли Ручкин.

– Ну, значит, пригласите мне этого Кучкина-Ручкина. Глядишь, до обхода успеем, – пробормотала Света, поглядывая на часы. – Как ночь?

– Без происшествий. Зашили голову одному пьянчуге, да и все, пожалуй.

– Зачем принимали с такой травмой? Мы им что, травмпункт? – изумилась Моль.

– Вы это, Светлана Юриевна, в приемном покое уточните. Второй раз на моей памяти такое непотребство.

– Ладно, Михаил Борисович, разберемся. Главное, что тяжелые все идут на поправку. Туфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Михаил Борисович кивнул и постучал по дверному косяку, для пущей надежности.

Света даже не успела переодеться, как в дверь кабинета постучали.

– Здравствуйте. Мне бы с заведующей поговорить, – отрапортовал смешной рыжий парень. Кучкин, что ли?

– Это я. Ильвес Светлана Юриевна. Вы по поводу нашего безымянного, насколько я понимаю…

– Совершенно верно. Мне бы допросить гражданина… Расследование в полном разгаре.

– По какому поводу допросить?

– Ну, так он же пострадавший… Мы, вот, расследование ведем. Следственные действия проводим. В той аварии четыре человека пострадало. Один погиб. Нужно привлечь виновного к ответственности.

Да, Света была в курсе, что Василий пострадал не один. Машина въехала в толпу людей, ожидающих сигнала светофора между двумя полосами оживленной дороги. Помимо мужчины к ним было доставлено еще три женщины, которыми занимались другие врачи. Она, как всегда, взялась за самого безнадежного.

– Опросить пациента сейчас не представляется возможным. Он совсем плох. Только вчера парня перевели из реанимации, и то, только потому, что она переполнена.

– Но как же… – растерялся страж правопорядка.