Дирекция шоссе от ст. Померанье до ст. Едрово была разделена на три дистанции, которыми заведовали инженер-поручики Дмитриев^>н, Плац-бек-Кокум^>н и Щербаков^>н. Кроме обыкновенного ремонта на каждой дистанции предполагалось произвести на значительных протяжениях сплошные россыпи щебня и в нескольких местах перестроить вышеизложенным способом пучистые места. При каждой перестройке пучистого места, для того чтобы она производилась тщательно, необходимо было иметь особых офицеров, а потому таковые из числа состоявших в округе и были прикомандированы в помощь к упомянутым начальникам дистанций.

Дистанция Щербакова, пролегавшая по Валдайским горам{83}, была наиболее отдаленная от места моего постоянного пребывания, Новгорода, из которого, выехав утром, я поспевал на нее только вечером и в таком случае оставался ночевать у Щербакова, в яму{84} Яжелбицы; на его дистанции было наибольшее число перестраиваемых пучистых мест. Он один из начальников дистанций был женат; жена его была хорошенькая женщина; они с некоторым комфортом помещались в небольшой избе, которую переделали очень мило для своего жилья.

Впрочем, мне вообще не часто приходилось проводить ночи в постели; я более проводил их в дороге, разъезжая по шоссе в карете, в которой собственно по Московскому шоссе в лето 1843 г. сделал до 7 000 верст. Занятия мои состояли, кроме наблюдения за поставляемыми материалами и производимыми работами, в беспрерывных донесениях Клейнмихелю о положении дел на шоссе {согласно вышеприведенному его предписанию}; в заготовлении {нужных для производящихся в этом году работ} материалов, {которых было прежде заготовлено недостаточно, а заподряженные Вонлярлярским, как мною выше упомянуто, не выставлялись; в действии насчет его неисправных подрядчиков}; в составлении подробных ведомостей с показанием работ и поставки материалов в следующие три года, необходимых для совершенного упрочения шоссе; в обыкновенной текущей переписке и в переписке с военно-судною комиссией, учрежденной над бывшим директором полковником Чедаевым и над майором Дженеевым.

Последними двумя переписками под моим руководством преимущественно был занят помощник мой инженер-капитан (умерший в отставке генерал-майором) Строковский^>н, мой бывший товарищ по Институту инженеров путей сообщения. Все дистанционные начальники и прикомандированные к ним офицеры были постоянно заняты наблюдением за поставкой материалов и за производимыми работами и исполняли свои обязанности с усердием и честно. Сверх того, дистанционные начальники должны были, кроме обыкновенной текущей переписки, вести значительную переписку с вышеупомянутой военно-судной комиссией, которая, судя их бывшего начальника, привлекала и их к ответственности. Вновь назначенный командиром 1-го военно-рабочего батальона путей сообщения майор Травин имел поручение от Клейнмихеля дознать, какие злоупотребления были в прежнее время допускаемы на шоссе. Травин, чтобы выслужиться, завел связи с ямщиками, от которых старался получить сведения об этих злоупотреблениях, для чего, переодетый, живал иногда по нескольку дней в разных ямах (селах). Начальникам дистанций приходилось и от него отписываться. Впрочем, все старания Травина были безуспешны; донесения его были бездоказательны и часто нелепы. В моих частых донесениях Клейнмихелю я неоднократно представлял ему об усердии моих помощников, и в особенности Щербакова, так что на обратном пути Клейнмихеля из внутренних губерний он, встреченный в ст. Яжелбицы майором Травиным и поручиком Щербаковым, благодарил последнего и пригласил к своему обеду, а на первого не обратил никакого внимания. Впоследствии случалось мне и Травину в одно время приезжать из Новгорода в Петербург, где Травин передавал Клейнмихелю всякий вздор о шоссейных офицерах, который я впоследствии принужден был разъяснять. Эти бездоказательные доносы Травина наконец надоели Клейнмихелю, и он начал называть Травина новгородской саранчою. Конечно, упомянутые инженеры обязаны были мне тем, что не были привлечены к суду вместе с их бывшим начальником; я находил нужным их приберечь для службы, уверенный, что бывший их начальник требовал от них неправильных действий, а что при честном начальнике они будут служить честно. Из всех доносов Травина по одному только, и именно по сделанному на Щербакова, в том, что он в прежние годы заставил поставщиков каменных материалов на шоссе устроить мебель в казенных домах, в которых жили нижние чины, надсматривавшие за шоссе, – последний был подвергнут кратковременному аресту. Нечего и говорить, до какой степени мои тогдашние подчиненные были мне благодарны за мою защиту, о которой передавали всем своим товарищам, что и было одной из причин преданности ко мне большей части инженеров путей сообщения.