И ведь не скажешь, что я не собираюсь ничего себе здесь покупать, потому что у меня попросту нет лишних денег? Всё потрачено на ненужный подарок, оказавшийся так кстати, да парочку новиночек в гардероб, которые должен был оценить Ярик, но пока что увидел только Марк. Нет, тратить деньги я не буду, постараюсь быть скромнее. И не замёрзну, потому что во время активного отдыха замёрзнуть трудно.

Мы выходим из отеля. Почти сразу натыкаемся на шумную компанию, которая грузится в туристический автобус. У них с собой лыжи и сноуборды, огромные сумки и отличное настроение, о котором они сообщают всем и каждому. Я немного сторонюсь, но Никита врезается в эту толпу, с кем-то здоровается, пожимает руки и проводит меня через хаос как ледокол.

– Они… весёлые, – сообщаю я и улыбаюсь.

– Приезжают каждый год, – сообщает Никита. – Даже не помню, когда встретил их в первый раз. Дочка того парня, – он показывает, но я не могу различить, на кого он указывает, – летом вышла замуж за одного из сотрудников, осталась здесь. Так что на Новый год родни приехало в три раза больше, чем обычно.

– Большие семьи – это хорошо, – произношу с сомнением.

Я об этом ничего не знаю, но смотря на этих людей, могу предположить, что им всё нравится.

– Да. Не всегда, конечно, но в большинстве случаем, – соглашается со мной Никита. – Я вот один в семье, не могу ничего сказать по этому поводу. Мама и… её второй муж погибли давно, – со странной заминкой вдруг посвящает меня в свою жизнь оборотень.

– Мне жаль, – шепчу и прикусываю губу. Ёжусь и совсем тихо признаюсь: – Я тоже одна, родители давно погибли.

– Не плачь, – Никита разворачивается и встаёт передо мной, приподнимает пальцем мой опущенный подбородок. – Мы их уже не вернём, но это и не нужно. Жизнь… она сама решает, как для нас лучше. У меня остался отец. Его одержимость этим местом и… я тоже остался здесь. А ведь будь мама жива, у них могли быть ещё дети, и никто не смог бы заставить меня пустить здесь корни. Я бы уехал и не встретил тебя.

От его слов становится тепло и приятно, но я качаю головой, ударяю Никиту по плечу, толкая идти дальше.

– Не встретил бы меня, встретил кого-то другого, – отвечаю в шутку, потому что слова мужчины кажутся слишком серьёзными.

– Нет. То есть, мог бы, но нет, – он снова легко улыбается, и я отбрасываю странные мысли.

Мали ли, что он хотел этим сказать? Может, я просто неправильно его поняла?

– Где будем завтракать? Ой! А ты уже завтракал? – мне становится чуточку стыдно. – Если да, то я могу вернуться в отель, завтрак входит в стоимость номера…

– Даш, тебе стоит поменьше болтать о глупостях, – Никита обнимает меня и целенаправленно тащит к большому дому из брёвен.

Ужас, да там одно только бревно с меня размером, я его ни обхватить не смогу, ни измерить. Как же это здание строили? Ещё и в три этажа?

– Я не болтаю о глупостях, – недовольно пыхтеть не выходит, я всё время на что-то отвлекаюсь, и когда мы оказываемся внутри гигантской избы, издаю горестный стон: – Только не говори, что это какой-то крутой местный ресторан?

– Не скажу, – улыбается Никита. – Это местный трактир.

– Вот как?

Мы проходим в дверь, и я оказываюсь в какой-то старине. Массивные деревянные столы, лавки, имитация свечей, оленьи головы и мужичок в смешном костюме и белом переднике.

– Никита Константиныч! – вопит он так, что все тут же поворачивают головы в нашу сторону. – Как мы рады вас приветствовать в нашей скромной обители.

– Егорыч, что за шоу? – снимая с меня куртку, спрашивает Никита.

– Так, Машка не пришла. У неё истинный нарисовался. А как мне без подавальщицы с формами? Она же на себя внимание всегда перетягивала, устраивала забавы для приезжих.