Уже более тридцати лет я всматриваюсь в яркое малиновое пятно на стене, напоминающее мне о той давней встрече с великой русской художницей XX века.
Из биографии Варвары Бубновой
В 1907–1914 годах училась в Императорской Академии художеств в Петербурге. Однокурсница П. Филонова и Д. Бурлюка, супруга Волдемара Матвея (В. И. Маркова) – одного из создателей «Союза молодежи», в который была принята в один день с В. Татлиным. Член творческих союзов «Бубновый валет» и «Ослиный хвост». Выставлялась вместе с К. Малевичем, В. Маяковским, М. Ларионовым, Д. Бурлюком, Н. Гончаровой, О. Розановой.
С 1917 по 1922 год В. Бубнова работала в Москве в ИНХУКе вместе с В. Кандинским, А. Родченко, В. Степановой, Л. Поповой. С 1923 по 1958 год жила в Японии. Своим творчеством она оказала серьезное влияние на современное изобразительное искусство Японии, была награждена высшей императорской наградой, присуждаемой иностранцам, – Орденом Драгоценной короны. В Японии преимущественно работала в технике черно-белой литографии.
С 1959 по 1979 год В. Бубнова жила в Сухуми, в Абхазии. Здесь создавала яркие и экспрессивные работы, писала статьи по теории живописи и воспоминания. В Сухуми у нее начали появляться ученики.
Так получилось в судьбе художницы, что она стала названой мамой Йоко Оно (сестра Варвары Дмитриевны была замужем за дядей Йоко) – жены мировой рок-звезды Джона Леннона. После возвращения Бубновой на родину одним из первых обратил внимание на ее творчество директор Русского музея в Ленинграде В. Пушкарев.
Выставки Варвары Дмитриевны Бубновой проходят по всей стране, ее работы стали достоянием Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Государственной Третьяковской галереи, Музея искусств народов Востока и многих других собраний.
Глава 6. Новелла Матвеева; менестрель, желавшая лучшей жизни для себя и для других
«От жизни можно уйти только в смерть…»
Наши с поэтессой прогулки по Москве
На всю жизнь запомнился мне номер «Комсомольской правды» от 1 ноября 1959 года с огромной, почти на полосу, публикацией стихов никому еще не известной Новеллы Матвеевой. Это было открытие, сенсация! Явление настоящего поэта. С той поры я завел себе папочку, на которой написал «Новелла Матвеева». В течение долгих лет, примерно до конца 80-х, папка все пополнялась и пополнялась, потому что я старался не пропустить в печати стихов ставшей любимой поэтессы.
Почему до конца 80-х? Да все просто, я об этом говорил уже не раз: открылись границы, и мои журналистские ориентиры переместились в «дальние зарубежья», туда, где доживали свой век соотечественники, покинувшие в «года лихие» Родину.
Новелла Николаевна никогда не пользовалась транспортом для перемещения по городу и крайне редко выходила из дома. Но в памяти остались наши многочасовые пешие переходы из проезда Художественного театра (ныне Камергерский переулок), где они жили с Иваном Семеновичем[3], в какой-нибудь заводской клуб или библиотеку, где я от имени общества книголюбов проводил литературные встречи. Было это в конце 70-х. Возможно, со стороны наша группа казалась странной: медленно вышагивающие люди, аккуратно останавливающиеся перед каждым красным сигналом светофора и темпераментно на ходу ведущие интеллектуальные беседы. Иван Семенович читал стихи: и свои, и Новеллы Николаевны, рассуждал о поэзии, о классической литературе. Время от времени мне приходилось их деликатно поторапливать, потому что передвигались мы исключительно пешком и рассчитать время в пути было весьма трудно. А нас ждали читатели – любители поэзии. Хочу заметить, что супруги, как мне виделось, хорошо знали историю Москвы: поправляя друг друга, что-то уточняя, они рассказывали историю того или иного храма, обветшалого строения, встречающегося по пути, комментировали памятные доски на зданиях…