ив». – Мужчина отточенным движением разливает искрящуюся жидкость в бокалы, вручает их нам с Галей и поднимает тост:

-- За царицу этой ночи и этого сердца! – Он прикладывает правую руку к груди и делает изящный поклон.

3. Глава вторая

Выпив шампанского, Хакан выдвигает стул и с извинениями присаживается за наш столик.

-- Не хочу показаться назойливым, но я просто очарован вашей красотой, -- обращается он ко мне. – Я не прощу себя, если не узнаю вашего имени.

-- Её зовут Снежана! – быстро встревает Галка. -- Но она предпочитает «Снега»! А я – Галина!

-- Вам не нравится ваше имя? – поднимает брови Хакан.

Как иностранец, он, наверняка не в курсе интересных подробностей, связанных с тем, как меня зовут. В начале девяностых мама назвала меня "Снежаной", считая, что это изысканно и экзотично. Она и предположить не могла, что вскоре газеты будут полны объявлений с обещанием сладкой сказки от «Анжелы», «Вероники» и «Снежаны». Всё своё детство и подростковые годы я провела в драках с мальчишками, которые неистово дразнили меня из-за ставшего нарицательным имени. В нулевые салоны "Снежана" вроде как позакрывались, зато на телевидении появилась моя тёзка и по имени, и по отчеству, незабвенная Снежана Денисовна. Повезло же как раз тогда устроиться на работу учительницей английского в старших классах. Даже директор не мог удержаться от шуточки во время каждого педсовета.

Так что, если не хотите испортить со мной отношения, никогда, никогда не называйте меня полным именем.

-- Снег – это так поэтично, -- мечтательно говорит Хакан. – В те редкие случаи, когда в Стамбуле начинается снегопад, мы стараемся всё время проводить на улице, чтобы не упустить ни минуты этого чуда. А знаете, о чём я думаю, когда заглядываю в ваши глаза, Снега? О водах Босфора. В них самый красивый синий цвет, который успокаивает мятущихся и воодушевляет павших духом. Я никогда не упускаю возможности прокатиться на пароме по его волнам, если мне выпадает необходимость перебираться с азиатской части города на европейскую. Сажусь на открытой палубе и каждый раз восхищаюсь этой насыщенной синевой.

Хакан мечтательно улыбается, рассказывая нам о Стамбуле, а я искоса разглядываю его. Наверное, старше меня, скорее, ближе к сорока, чем к тридцати. Одет в дорогой, отлично сидящий на его ладной фигуре костюм. Рубашка белоснежная, а на ровно на два сантиметра выглядывающих рукавах поблёскивают золотые запонки. Кольца на безымянном пальце нет ни на правой, ни на левой руке. Нет и часто выдающей изменщиков белой полоски на коже. Чёрные волосы аккуратно уложены в стильную причёску. Трёхдневная щетина на подбородке оформлена в эспаньолку. Я не поклонница мужчин с бородками, но на Хакане она смотрится очень сексуально. Карие глаза обрамляют густые тёмные ресницы. Брови явно прошли обработку у специалиста – форма идеальная, лишние волоски аккуратно подщипаны. В целом, это очень ухоженный мужчина. Мне, уже давно вертящейся в сфере услуг красоты сразу видно, что уход за собой обходится ему в копеечку.

-- Откуда вы так хорошо знаете русский язык? -- наконец, решаюсь спросить я.

-- Оо, я всегда был влюблён в русскую культуру, – улыбается мужчина. – Когда пришло время поступать в университет, я решил отправиться в далёкую и загадочную Россию, чтобы изучать литературу. Правда, отец категорически запретил идти в филологи и пришлось выбрать более прозаичную специальность. Я учился на финансиста в Уральском государственном университете путей сообщения. Влюбился в город, в людей, нашёл работу, чтобы бывать здесь почаще и вот, наконец, встретил вас, чтобы понять окончательно: Екатеринбург – самый прекрасный город на Земле. Нууу, после Стамбула, конечно, -- подмигнув, говорит он.