Идем по улице. Я, Лена Зайцева, Эдик попов, Саша. С одной стороны дороги стоят многоэтажные кирпичные новостройки, с другой – старый жилой квартал, деревяшки. Очень красивые памятники архитектуры, деревянное кружево, разглядываю узоры, на контрасте, тут старинная красота, там современная убогость. Откуда в Питере столько деревянных домов, фиг знает. Впереди березовые заросли. От одного корня растут сразу пять берез. Земля дрожит, кажется, что подземное чудище схватило деревья за корень и после недолгой борьбы, деревья мелко дрожали, утащило деревья под землю. Я сообразила, что это землетрясение и посоветовала своим спутникам бежать в сторону одноэтажных деревянных домов. Мы убежали в безопасное место и наблюдали, как новостройки дрожали, как осыпается красный кирпич со стен, будто лист с дерев осенью. Сами новостройки выдержали тряску земли, хотя при этом порвались трубы и асфальт местами, дорогу залило водой. Мы убегали быстро, побросав сумки и рюкзаки. мои спутники боятся идти за сумками, а я иду, пока кто не утащил, всюду вода, по щиколотку и кирпичами усыпана дорога. Нашла Сашин красный редфокс, свою сумку, рюкзак, но незадача, это всё одновременно мне одной не утащить, тяжело и рук не хватает.

Ночью приснился щенок боксера! Такой крепкий, тёмный, он был полукровка, но мама точно боксёр, но это даже и лучше, полукровки более живучие, мальчик месячный, я ему уже даже имя начала придумывать. Вряд ли кому еще с таким завидным постоянством снятся щенки и собаки.

Вечер. Я мужчина, лет 45, усталый, лысеющий, в сильно поношенном, сером костюме, выгуливаю во дворе свою собаку. Меня хватают и похищают двое неизвестных, толстый и тонкий, классика. Запихивают в машину, мой песик у меня на руках, машина старые жигули, движок барахлит, никак не заводится. Мои похитители возятся с зажиганием, но потом идут на поиски другой машины. Район города такой запущенный, разруха, нищета, разбитые окна, трущобы. Нашли легковой автомобиль на ходу, но без колес, хулиганы сняли колеса. Других машин поблизости не видать. Чертыхаясь, ругаясь и почёсывая пузо, толстый и старший принимает решение взять колеса с нашей машины и переставить на это чужое авто. Одному ему не сподручно монтировать колёса, поэтому он привлекает к работе и тощего. Я на время остаюсь без присмотра. они уверены, что далеко я не убегу, да я и не делаю попыток бежать, куда бежать? Это бандиты, руки у них длинные, а закона в этом городе нет. Спасения искать негде.

Тут мимо проезжает на пожар красная пожарная машина, она сбавляет скорость, едет медленно, так как тут нужно вписаться в поворот, дверь салона открыта. И я запрыгиваю на борт. Машина набирает скорость, мигает и воет сирена, впереди жаркое, красное зарево пожара. Суета, пожарники не обращают на меня внимания, раскатывают пожарный рукав, ставят раскладную лестницу, я ухожу в темноту, чтобы не мешаться.

Бреду по городу, погоня, рано или поздно они меня найдут. куда же мне идти?

Я у сестры. Сестра у меня толстая, уже немолодая и тоже усталая, тут все усталые и обречённые. Она в рабстве у местного курда с разными глазами и длинным лицом, как у героя Феллини, с белой чалмой на голове и в длинном, белом халате, он её безнаказанно насилует, но даёт ей еду и кров, а за это она на него батрачит день и ночь. Сестра живет со своими дочками в вагончике. На окнах лишь легкие тюлевые белые занавески и те не закрыты. Я прошу сестру зашторить окна. мне страшно. Не только за себя, но и за сестру, которая меня укрывает, и за её дочек с косичками, две девочки, одной лет 10, вторая на пару лет младше, они сморят в окно. Моя собака смирно сидит у меня на руках и молчит, и на том спасибо, умная псина понимает, что лучше не поднимать сейчас шума, ей передалось моё беспокойство, хотя на улице довольно оживлённо, люди шумят, кричат, утро. Я сижу в глубине вагончика на высокой кровати, Сестра зашторила окошки, но сквозь тюль всё равно всё видно. Моё беспокойство растёт. я решаю залезть под кровать, чтобы там пережить день.