Снаружи было пусто и бело. А тут под снегом сумеречно и довольно тепло. Андрей пошарил бесплодную землю, вдруг нащупал какое-то железное кольцо. Дернул за него, это была дверь, уводящая куда-то под землю.

– Гай, я что-то нашел. Мы спасены! – ликовал он как ребенок.

– Что это? – всматриваясь в темноту подземелья, спросил Ковалева гладиатор.

– Это выход из мира вечной зимы, – ответил он, и первым спустился в это темное беспросветное логово. Куда вел этот тоннель, Андрей не знал, однако, он знал, что это шанс, чтобы не застрять навсегда в снегах, в слезах ждать новой весны и мучится по поводу прошлых переживаний. Звуки инструментов заоблачного музыканта стихли, как только дверь закрылась. В темноте они стали осторожно пробираться вперед…

В темноте они долго брели с Гаем в надежде выбраться и найти свет здесь. Римлянин вспоминал про свою прошлую жизнь. Андрей в мыслях возвращался на Землю в свой город. Их голоса звучали гулко в этом зыбком мраке.

– Может это царство Плутона? – вопрошал Ковалева гладиатор.

Ответов на это он не знал, на ощупь они, спотыкаясь медленно, продвигались вперед. Какой-то странный темный ветер, который был темнее самой темноты тоннеля, пролетая иногда тут, принося запах гари и дыма. Когда мужчины прошли расстояние равное, наверное, пяти-семи километрам, то решили остановиться. Тут их начало клонить ко сну, если в мире вечной зимы, их умы тревожила музыка с небес, и они могли только плакать и плестись по снегам, то в катакомбах мглы люди были одолеваемы потребностями, хотели пить, есть и спать.

– У тебя была Атанасия в прошлой жизни. У меня тоже были девушки, которых я любил и очень сильно. Последней была Мария, я мечтал с ней строить настоящую любовь, дорожил ею и хотел, чтобы она вышла за меня замуж. – Ковалев улыбался в темноте, вспоминая, как был счастлив с ней, проводя августовские теплые вечера. Вроде бы, это было совсем недавно, меньше чем полгода назад, а теперь он в каком-то подземном мире, ползает как муравей по забытым катакомбам.

– Ты любил Марию? – спросил русского Гай, его грубый голос уносило эхо.

– Да конечно. Старался для нее, не хотел отпускать ее, но в современном мире любовь стала слишком кратковременной. Люди меняют своих партнеров, как перчатки. Одни уходят, приходят другие. Там нет такой любви, как у тебя с Атанасией.

– Рим тоже тонул от разврата. Там было мужеложство, скотоложство, оргии и прочие извращения, которые разрушали людей изнутри, они гнили, они становились охваченные страстями и пороками.

– Скажу тебе, как человек из будущего. Твоя империя уже давно как пала, ее завоевали варвары. Действительно народ, не имеющий духовных ценностей, никогда не сможет защитить себя и дать отпор врагу.

Их разговоры закончились тем, что они оба отключились сладким сном. Иногда, Ковалев просыпался вдруг, когда черный ветер проносился мимо них. Однако он понимал, что никого из живых тут не было. Они с Гаем были одни, пытались выбраться из этого странного подземелья. Андрей засыпал и видел себя во сне дома на земле. Там все было, как и раньше, он был дома, общался с близкими, ходил на работу, ездил на свидания с Марией Лелман. Было лето, не было никакого мира вечной зимы и подземелий без света. В какой-то момент он понимал, что возможно, его псевдореальности закончились, и вечное повторение жизни так уже и не случилось. Эксперимент пошел в другую сторону, теперь он просто бродил по другим мирам.

Проснулся Андрей, оттого что вдали в коридоре горел тусклый свет.

– Гай, проснись! – крикнул русский своему новому другу в этом темном мире.