Невысокая, стройная, но с красивыми формами, длинное каре светло-русых волос и большие зелёные глаза. Громова Наташа была совсем не отсюда и сюда вообще не могла вписаться никаким образом – утонченная, стильная, красивая. Она была похожа на отца очень-очень смутно. И в те первые минуты, когда я её увидела и ощутила то спасительное мановение, идущее от её образа, тут же стала беззастенчиво Наташку рассматривать. Аромат ванили и яблок, острый взгляд, таящий осторожность и львиную долю неприязни, чуть поджатые красивые губы. Несмотря на всё презрение, которое явно испытывала Наташка, оказавшись в этом месте, она была очень вежлива и деликатна. Поздоровалась, поздравила, выпила дешевого шампанского, ответила на пару вопросов. Заинтересованность в её взгляде мелькнула только тогда, когда она увидела меня. Не знаю, что именно привлекло её внимание в первый момент – думаю, мой неподходящий для местного колорита вид, да и поведение вкупе с ним – я скромно сидела в уголочке, надеясь слиться с тенью от шкафа. А, возможно, отблеск отчаяния и желания найти помощь в моем взгляде. Может и просто то, что наши с Наташкой души сразу же почувствовали ментальное родство.

- Звездец, - устало произнесла я, думая, что нахожусь на кухне совсем одна. Я сбежала из гостиной, после того, как пьяные завывания Ваниных родителей, называемые пением, вот-вот грозились перерасти в танцы на столе под грубые и пьяные улюлюкания всех гостей, кроме меня и Громовой Наташи.

- Согласна. Только сказала бы несколько по-другому, - заходя в кухню, продекламировала она сама.

Я вздрогнула и повернулась к девушке, по-прежнему прижимаясь спиной к холодильнику и едва-едва в силах стоять на ногах – так я устала. Наташка зашла на кухню и поплотнее прикрыла дверь, затем выключила свет, приоткрыла форточку и подкурила тонкую сигаретку.

4. Глава 4

- Будешь? – спросила она.

Я кивнула, хотя не курила уже лет сто или двести. Но сейчас отчаянно хотелось.

- Спасибо.

Рыжий огонёк облизал кончик сигареты, и я с удовольствием вдохнула расслабляющую горечь.

Некоторое время мы с Наташкой молча стояли на маленькой шестиметровой кухне, заставленной грязной посудой и дикими рядами бутылок, хранящихся под потолком – и чего там только не было, а зачем хранилось – вообще великий вопрос. Я на самом деле старалась не рассматривать эту кухню и даже несколько боялась цепляться вниманием за мелкие подробности местного интерьера.

- И как тебя угораздило здесь оказаться? – Теплый Наташкин взгляд скользнул по мне сверху вниз и обратно. – Не вписываешься сюда.

- Взаимно. – Я улыбнулась, и Наташка улыбнулась мне в ответ. Тогда наши крючки как-то сразу и сцепились. Я тогда в очередной раз подумала о Ване – и уже во второй раз за все время наших отношений осознала, что хочу сбежать от него. – Я девушка Вани.

- Понятно. – Наташка помолчала. Выдохнула серо-прозрачный дым, глядя за стекло на унылые осенне-зимние дворы с грязным снегом, черными деревьями и множеством машин, припаркованных в тесных двориках. – Я его сводная сестра. Мы не ладим. Он обо мне упоминал, наверное?

- Упоминал, - ответила я устало. Затушила сигарету о дно стеклянной пепельницы, которую мне подала Наташка и снова замерла в тени у холодильника. Подвывания гостей и Ваниных родителей становились все более жуткими.

- Я бы его тоже упомянула, - вдруг весело заметила девушка. Она снова скользнула по мне взглядом. – Ты с ним давно?

- Два с половиной года, - ответила я.

Наташкины брови скользнули на лоб, и она удивленно покачала головой.

- Надо же, - сказала она.

- Да...

Гудящая тоска какой-то безысходности, которая крутила меня последние два месяца при мыслях о моих отношениях с Ваней, нарисовалась как ни в чем не бывало. Я знала, что пока не смогу с ним расстаться из банальной жалости. Ну, и теплому отношению к нему. Отношению как к хорошему человеку, другу. Если бы не его болезнь, я бы ушла, не раздумывая.