Северная бормотушка

Жила она в густой куртине степного миндаля. Вдоль дороги, по которой я езжу в сад, небольшими компактными группами растут вперемежку невысокие кустарнички миндаля и чилижника. Весеннее цветущее чудо. Первыми в просыпающейся степи поднимаются розовые волны миндаля – и глаз не отвести, запахом не надышаться. Следом встают цветущие валы чилижника, ещё более душистые, ярко-жёлтого цвета. Густой кустарничек и высокая степная трава – вот то, что нужно бормотушке, чтобы спрятать гнездо.

С годами северная бормотушка стала, можно сказать, родной пташкой, частенько устраивала гнездо на моём участке. Милее были только варакушки и коноплянки, по праву первого ко мне появления. Но однажды, уже по прошествии нескольких лет знакомства, случился меж нами забавный инцидент. Прилетели они по весне в мой сад среди прочей воробьиноподобной мелочи с явным намерением бросить здесь якорь. Между прочим, белорусы её зовут просто умилительно как ласково: поуднёвая мармытуля. Птички-пересмешки. Мне, собственно, всё равно, кого они пересмеивают, но поют громко, а главное – чрезвычайно увлечённо.

Так вот, прилетели, и самец, вместо того чтобы, как заведено у меня с прочими пернатыми, представиться, сфотографироваться для моей фототеки, начал, как у нас всё ещё выражаются не очень культурные мужчины, выделываться. Спрячется в листве и поёт вызывающе. Я ему намекаю, мол, выскочи наперёд, подари снимок, а он типа «не, не желаю». Я, конечно, этого певца всё-таки сфотографировал, но его издевательство запомнил. Время шло своим чередом: бормотушки отстроились в кустике спиреи Бумальда, заделали яйца, высидели птенцов, и наступило самое удачливое время для фотографов, а это кормление подрастающих отпрысков. Я высмотрел, где спрятано жилище бормотушек, но делал вид, что ничего не знаю. У меня вообще-то растёт около десятка разных спирей, но выбор парочка сделала в пользу Бумальда, хотя это был не лучший выбор, многие спиреи растут в более укромных местах. Корм для птенцов бормотушки отыскивают удивительно быстро: несколько минут после вылета из гнезда – и птичка с полным клювом букашек возвращается уже обратно.

Итак, пришло время работы пищевого конвейера. Я с энтузиазмом собирал клубнику и, разогнув измождённую спину, потянулся, набрал в лёгкие воздуха, чтобы собраться ещё и с силами. Клубника растёт около спиреи Бумальда, и я просто не мог не заметить бормотушек. То ли солнце излиха припекло, то ли сказалась усталость, но повёл я себя вызывающе, примерно как самец бормотушки по прилёте в мой сад. Взяв фотокамеру, я встал в двух метрах от гнезда и принялся наблюдать. Спирея растёт неподалёку от забора, и птички использовали проволочины забора как промежуточную посадочную точку перед нырком в спирею к гнезду. Смотрю, сел самец бормотушки на забор, осмотрелся и заметно опешил: около гнезда непозволительно близко стою я. Отлетел на боярышник в надежде на то, что я уйду. А я стою. Вернулся птах на забор и уже не очень уверенно намекает, мол, отойди, птенцов кормить надо, а я ему типа «не, не желаю, хочу снимок крупным планом». Так и пришлось ему позировать. Вот как живём-то: воспитываем не в меру заносчивых мармытуль.