Мне хорошо запомнилось, как на проводы черноморских кораблей в дальний поход прибыл Главнокомандующий ВМФ СССР Адмирал Флота Советского Союза С.Г.Горшков. На кораблях уже заканчивалось приготовление к бою и походу, а часть не стоящих на вахте у действующих механизмов экипажей всех трех черноморских кораблей была построена на Минной стенке. Мы были первыми, кто примерил на себя вновь введенную тропическую форму одежды голубого цвета, которую впоследствии носили многие тысячи советских военных моряков на кораблях боевой службы в тропических широтах. Главком ВМФ поздоровался с нами, и, называя нас богатырями, произнес напутственные слова с пожеланием счастливого плавания и уверенности, что с ответственной правительственной задачей мы справимся, и достойно пронесем Флаг Советского Военно-Морского флота.

Итак, поход начался. Вместе с нашим классом на гвардейском БПК «Сообразительный» оказались еще и курсанты 4 курса ВВМУ им. М.В.Фрунзе штурманской специальности. Отличные парни с крепкой курсантской спайкой! Для нас же помимо штурманской практики и участия в повседневной корабельной жизни было еще и освоение корабельного ракетного оружия по нашей основной специальности. Нас разместили в одном из носовых кубриков корабля, а свою штурманскую ходовую вахту мы несли посменно на запасном командном пункте корабля, размещенного в кормовой надстройке и оборудованном всем необходимым для нашей работы.

До этого похода мы уже были в Средиземном море на крейсере «Слава» в 1967 году во время практики после второго курса, но все равно было интересно еще раз увидеть экзотику турецких проливов Босфор и Дарданеллы, красоту греческих островов Эгейского моря и невероятную синеву Средиземного моря под жарким солнцем.

Наша практика оказалась очень насыщенной корабельными учениями и повседневной походной жизнью. А еще и интересной, поскольку она уже в значительной степени соответствовала нашей специальности – корабельного ракетного оружия, когда мы «вживую» с ней тесно соприкоснулись на боевой технике. Правда, через неделю-полторы с начала похода на корабле выявилась бытовая неприятность. По какой-то причине интендантами корабля перед выходом в море не были получены дрожжи в необходимом количестве. Взятый в базе хлеб закончился, и на корабле была организована выпечка свежего хлеба в штатной корабельной хлебопекарне. Только хлеб почти без дрожжей вместо безумно вкусной ароматной мягкой буханки с аппетитной корочкой, а если на нее, еще горячую, намазать сливочное масло, так и вообще «язык проглотишь», представлял собой полностью обгоревший до черного цвета кирпич без единой дырочки в мякише. У некоторых моряков начали случаться воспаление аппендицита, и тогда выбирался курс корабля с минимальной качкой, а в малой кают-компании, оборудованной по-штатному под операционное помещение, шла хирургическая операция. Попал под скальпель и один из моих однокашников Володя Михайлов.

Гибралтарский пролив встретил нас огромными стадами дельфинов внушительного размера, которые постоянно выпрыгивали из воды и с фонтаном сверкавших на солнце брызг плюхались обратно в море. Удивительное зрелище! Увидев наши корабли, они буквально бросались наперерез нашего курса, а потом неслись на небольшой глубине, как говорится, «нос в нос» прямо рядом с форштевнем корабля. Очевидно, это доставляло им большое удовольствие участвовать в такой гонке, а нам – наблюдать за ними с борта корабля.

После прохождения Гибралтарского пролива, курс кораблей вдруг изменился с западного направления на северо-западное. Мы шли явно не на Кубу. Нам это было малопонятно, но разъяснений по новому курсу отряда кораблей мы ни от кого не получили. Вскоре отряд кораблей вошел в зону крепкого шторма, через которую мы шли трое или четверо суток. Запомнилось и его красивое женское имя – «Анна». Потрепало нас тогда изрядно! Примерно через неделю корабли отряда подошли к району Большой Ньюфаундлендской банки. Холодно и туманно. И огромное, насколько хватало глаз, количество рыболовецких судов, большинство из которых оказались нашими, советскими. В те времена этот район Атлантического океана буквально кишел рыбой, особенно треской.