– Пошли,– я взял жену за руку.

– Подожди,– прошептала она.– Кот сказал, что там баба Яга.

Несмотря на шёпот, Ядвига Ивановна обернулось. Мы с ней хитро переглянулись и не смогли удержать смех.

– Позволь тебе представить нашу хозяйку,– сквозь смех едва смог проговорить,– Ядвига Ивановна, в просторечии баба Яга.

Жена словно ёжика проглотила. Ей было неловко перед нашей хозяйкой и, к тому же она злилась на меня за то, что заранее не предупредил. Она покраснела.

Неловкую ситуацию сгладила Ядвига Ивановна.

– Не переживайте, всё в порядке. Это детишки меня так обозвали. Как в школе дают прозвища своим учителям, вот так и мне. Проходите.

Только мы направились к крыльцу, как откуда-то сверху послышалось хлопанье крыльев. Вокруг нас закружили, громко хлопая и шумя, как нам показалось, огромные бабочки. Они кружили вокруг, липли к лицам, залепляя глаза, нос, рот. Жена завизжала от испуга и, отбиваясь руками, пару раз попала по мне. Я тоже не был в восторге от такого «приветствия».

– Кыш отсюдова!– закричала Ядвига Ивановна.– Вот прицепились.

Она проворно схватила стоявшую неподалёку метлу, и стала разгонять непрошенную стаю. Нападавшие разлетелись. Только один прилип к моему лицу. Я быстрее оторвал его и бросил на землю.

– Что это?– удивлённо спросила жена.

На земле корячилась, пытаясь распрямиться и взлететь, помятая антибактериальная маска.

– Вот видите. Как только объявили карантин, так, откуда не возьмись, появились вот эти поборники изоляции. Жизни не дают. Зазеваешься, та они нападают и сразу на лицо. Сколько из-за них сметаны пролила. Коту выносишь, а они тут как тут. И от досады махнула рукой,– Ладно, пошли в дом.

Горница была также светла и чиста, как в моей памяти. От печи веяло теплом и свежей выпечкой.

–Присаживайтесь за стол,– пригласила Ядвига Ивановна.

– Спасибо. А где Емеля?

– Ох уж этот Емеля. Говорила ему, нечего болтаться по заграницам. А он: « хочу к Хоттабычу…»

– К Хоттабычу?

– Да, дальний родственник где-то на Шри. Вот там теперь и застрял из-за пандемии.

– Так разве он не может сюда прилететь?

– Увы, по всему миру карантин и Емеля не исключение.

– Ну, ничего. Отдохнёт там со своим родственником.

– Отдохнёт-то отдохнёт, да он сына с собой прихватил. Да и родственнику далеко за шестьдесят пять.

На столе, прикрытая полотенцем, лежала свежая выпечка. Думая, что для жены хватит на сегодня сюрпризов, я хотел предупредить её. Но она, пока мы болтали с Ядвигой Ивановной, почувствовав домашнее тепло и уют, взялась резко помогать нашей хозяйке собирать на стол. Расставив чашки, положив рядом аккуратно ложки и расставив вазочки с вареньем она, наконец, сняла полотенце с выпечки.

– Здравствуйте,– раздался нежный голос.

– Здравствуйте,– на автомате ответила жена и недоумённо огляделась вокруг.

– Извините, вы не могли бы вернуть полотенце? Понимаете, прохладно, а я недавно из печи, могу простыть,– озабоченный Колобок, деловито моргая, обращался к жене.

Побледневшая, та медленно опустилась на стул, который на её счастье, оказался рядом. Или это Ядвига Ивановна успела придвинуть.

– Извините, но Ваше удивление длится так долго, что я действительно могу простыть,– возмутился Колобок.

Жена громко сглотнула слюну, продолжая таращиться на недовольную выпечку.

– Что значит: простыть,– вмешалась в Ядвига Ивановна.– Тебе уже давно пора остыть. Ишь, разговорился!

Я вспомнил, когда первый раз увидел болтающего Колобка. Как давно это было. Интересно, все они такие разговорчивые?

– Что значит: остынь? Почему нельзя побеспокоиться о маленьком беззащитном…

– Добавь ещё и не в меру болтливом,– подсказала Ядвига Ивановна и подула на него.