– Хочется то хочется, но из-за тебя Январёк потом не может целый месяц погоду в порядок привести,– проворчал Ноябрь.

– Да, не могу,– всхлипнул малыш,– Я ещё маленький. Мне трудно.

Малыш утёр рукавом мокрые глаза и громко шмыгнул носом.

– Ну, что мне делать?– взмахнул руками Апрель.– То старый, то малый. Ну, хоть кто-нибудь со мной согласен?

– Я бы согласился,– сказал Май,– но она же со мной встречаться не хочет. А поэтому мне и резона нет.

– Ты понял, что сказал?!– вспылил Апрель,– ведь она же моя девушка. Да я…

– Ну, тише, тише! Ишь, как разошёлся,– усмехнулся Май.

Апрель вскочил и бросился, было на Мая, но его удержали, сидевшие рядом, Июнь и Июль. Началась перепалка, в которой сложно было что-либо понять. Все кричали, спорили, при этом иногда показывая на меня. Не знаю, чем бы это закончилось, но мне всё это надоело, и тогда я крикнул, стараясь своим голосом перекрыть общий гам:

– Мужики, может, хватит.

Тишина, повисшая над лесом, оглушила меня самого, только в костре потрескивали поленья. В отблесках пламени все лица казались красными, и смотрели на меня.

– Бросьте вы спорить, мужики. Новый год ведь.

– Ну и что, что Новый год?– спросил Август.

– Ну, праздник же!– воскликнул я с надеждой найти понимание в их глазах.

– Да, праздник,– сказал знакомый голос в стороне. Я оглянулся. К костру подходил тот самый дед, которого я встретил в лесу.– Только мы в последние годы забыли про это.

Дед показал всем, чтобы они разошлись по местам, а сам присел около меня.

– Слушай, дед, ты сказал, что у вас здесь весёлый корпоратив, а здесь дело почти до драки дошло!

– Да, и вот так каждый год. Ты старые сказки помнишь?– и, не дождавшись ответа, продолжал.– Там Дед Мороз всегда один. В Новый год я становился молодым и потом старел целый год. Потом мне стало скучно, и я сам себе сделал подарок, хоть это и запрещено. Я загадал, чтобы в новогоднюю ночь я делился на месяцы. Чтобы не встречать праздник одному. Потом к нам пришла девочка за подснежниками. И мы ей помогли. Но с тех пор каждый Новый год я должен делиться на месяцы. Мои внутренние противоречия стали причиной раздора, из-за которого мы каждый год ссоримся.

– Круто!– только и смог я вымолвить.

Дед посмотрел на меня с обидой.

– Нет, извини, дед. Но это действительно круто. И, к тому же, тяжело, наверно. И кто-же вам может помочь?

– Никто,– с горечью ответил дед,– когда сами разберёмся с противоречиями, тогда всё и придёт в норму. Ладно, твоя одёжка подсохла. Давай-ка, собирайся домой.

– А как же…

– Давай, давай.

И не успел смолкнуть его голос, как я оказался снова у ели, а вдали горел костёр, но я знал, что идти в ту сторону мне больше не стоит.

Быстро переоделся в сухую одежду, ещё пахнувшую костром, и осмотрелся. Тёмный лес шумел верхушками деревьев. Вокруг темень. «Да, у деда проблемы»,– подумал я. «Проблемы, проблемы»,– прокаркала сидящая где-то высоко ворона. Затем спохватился: «Эх, а дорогу-то надо было спросить»! «Дурак, дурак»,– прокаркала ворона и, захлопав крыльями, улетела.

Тёмный лес шумел верхушками деревьев. Привычный и спокойный днём, ночью он пугал меня. Стволы гудели, стремились вверх и терялись на фоне покрытого снежными тучами неба. Казалось, деревья презрительно смотрели на меня и кружили, кружили, кружили. Несколько раз показалось, что деревья где-то невдалеке перебегали и вставали на пути, преграждая мне дорогу. Я прекрасно понимал, что у «страха глаза велики», но всё равно не мог отделаться от этой мысли. К тому же временами, пугая меня, всё время каркая, мимо пролетала ворона. И в этом карканьи я постоянно слышал: «дурак, дурак». И всё-таки, несмотря на то, что пытался выбраться из леса, забирался в чащу всё больше и больше. Вскоре уже с трудом пробирался сквозь ветви деревьев. Куртка зацепилась рукавом за сучок. Я обернулся, чтобы отцепиться. В это время кто-то сильно толкнул меня в бок. Никого рядом не было, но ветки стали раскачиваться, как при сильном ветре. Они хлестали по куртке, по лицу, сбивали с ног. Я пытался отцепиться, но только всё больше и больше запутывался. Вскоре уже совсем не мог понять, что твориться. Куртка перекрутилась и сковывала движения. Я вырывался изо всех сил. Уже знакомая ворона сидела невдалеке на крепком суку и громко каркала, а мне казалось, что хохотала.