Прижимаюсь носом к стеклу, машу ей, и глаза на мокром месте, а внутри растет чувство вины.

Родители так обрадовались, что я передумала бросать институт, папа даже решил, что хватит с меня общежитий, лучше снимать квартиру, я ответственная и учусь прекрасно, пусть и не послушала их, после школы уехала так далеко.

А я не стала спорить, квартира - это гораздо удобнее, чем комната в общаге. В моем положении.

Поезд трогается, выворачиваю шею, смотрю на удаляющуюся фигурку мамы и плюхаюсь на кровать.

В сторону отъезжает дверь.

И в купе заваливается высокий взъерошенный парень в серой толстовке. А за ним второй. Те же густые волосы, небрежная челка падает на глаза, на губах блуждающая улыбка, они оба явно не спали всю ночь и сейчас страдают похмельем.

- Какая у нас соседка, - говорит тот, что в толстовке и подмигивает. - А я боялся, что тут тетка будет сидеть и яички колоть об стол, а потом с луком, с солью...

- И курочку вареную в фольге, как в анекдотах, - поддакивает второй и плюхается на нижнюю полку, напротив меня. - Признавайся, - он кивает на мою сумку. - Взяла с собой курочку?

- Есть вагон-ресторан, - сдержанно отвечаю и с тревогой наблюдаю за ними. Я права, они навеселе, выгружают на стол бутылку дорогого спиртного, кока-колу, черный шоколад и лимон.

- Лимон умеешь нарезать? Тонко, - обращаются ко мне.

Качаю головой.

- Жаль. Вадим, тогда ты хозяйничай, - говорит парень в серой толстовке Вадиму.

Тот достает красивый, инкрустированный белыми камнями, складной нож. Двигает к себе лимон.

С тоской наблюдаю за приготовлениями, эти парни чем-то напоминают Сергея и Яра, такие же веселые, беззаботные, самоуверенные, готовые от жизни брать все, как к в ночь нашего знакомства в клубе. Уже не студенты, и так же, один в классическом черном костюме.

А второй стягивает толстовку и остается в белой майке, под которой угадывается тренированное тело.

- Ты виски с кока-колой будешь или чистый? - перед моими глазами появляется выский пластиковый стаканчик.

- Я беременна, - неожиданно вылетает у меня.

Они переглядываются и присвистывают.

А у меня в ушах эхом звучит моя собственная фраза. Впервые я сказала это вслух, не самой себе, а кому-то.

Не родителям, не Оле, не Сергею и не Яру, а случайным попутчикам.

- Куда едешь? - Вадим опрокидывает в себя виски и забрасывает в рот тонкий кусочек лимона.

- На учебу. Четвертый курс...

- Студентка, - они чокаются стаканчиками. - А мы аспиранты, представляешь, мы - и аспиранты.

Они разражаются хохотом, и я невольно улыбаюсь. Вижу их двоих, как на ладони, брендовая одежда, стойкий запах парфюма, легкая небритость - лучшие друзья, безответственные мажоры, которых высокопоставленные отцы взялись воспитывать.

- Сказать, что с вами дальше будет? - подаюсь вперед.

- Жги, - отвечает Вадим, ломает шоколадку.

- Вы охмурите какую-нибудь студентку, в уши ей напоете, как любите ее. Она забеременеет. А потом один из вас сядет за изнасилование, а второй соберется жениться. На чужой невесте. Вот так, - выдыхаю и откидываюсь на стену.

Они переглядываются в тишине. Смотрят на меня. И смеются, еще громче прежнего.

- На, угощайся, - мне протягивают фольгу с кубиками шоколадки. - Крошка, у тебя богатая фантазия. Так с нами не будет.

Отворачиваюсь к окну.

Вот и Сергей с Ярославом вряд ли думали. И я сама. Во что спустя несколько месяцев превратится наша жизнь.

Открываю рюкзак и достаю из сумки телефон. Захожу в поиск, ввожу привычный запрос.

И читаю новости в городе, где я окажусь уже через несколько часов.

СЕРГЕЙ

- Это шутка такая?

Если бы шутка. Чувство юмора у меня есть, и столь по-кретински я бы не стал шутить. Не такими печальными вещами, как свадьба с Настей.