– Сжечь викинга!

– Сжечь викинга! – подхватила толпа.

Двое оборванных людей подбежали к Сене и кинули к нему охапки веток.

– Кто викинг? – растерялся Сеня. – Я? Вы чего?

Но никто его и не слышал. У людей в толпе были радостные глаза. Люди предвкушали зрелище. «Какие викинги, в самом деле? – ничего не понимал Сеня. – И кто эти люди?»

– Он шпион! – снова ткнул в его лицо всадник рукой в черной перчатке и надетых поверх нее перстнях.

Толпа взревела радостно при этом объявлении.

– Зачем жечь? – раздался чей-то дребезжащий голос. – Я превращу его в лошадь – пусть пашет.

Эту нелепицу прокричал рыжебородый старик с косящим глазом. На голове его был небольшой темный колпак.

– Ты, Криворук, превратишь, как же! – отозвался кто-то. – Ты давеча сметану в масло превратить не смог! А это даже моя баба умеет!

Толпа загоготала.

– Я не викинг! – прокричал Сеня. – Вы кто? Это кино??

– Ки-мо? – переспросил всадник с презрением. – Это Гольштания, идиот!

– Какая еще… Гольштания? – не понял Сеня. В памяти всплывали какие-то ли немецие, то ли австрийские княжества. – Которая в Европе?

– Где-где? – засмеялся всадник и сказал Сене: – Кретином прикидываешься?

– Что? Нет… – сказал Сеня.

– Да какой же это викинг! – прозвучал над толпой зычный бас.

– Вот именно! – горячо поддержал его Сеня, при этом понимая, что спор, викинг он или нет, совершенно сюрреален. Все же то, что хоть кто-то выступил против обвинения, очень ободряло.

Обладатель баса, здоровенный парень со смоляными кудрями, повязанными шнурком, продвигался вперед, раздвигая толпу. Он продолжал говорить:

– Вы посмотрите на этого задохлика – он же щит поднять не сможет!

– У него шлем был, – сказала какая-то женщина.

– Вот именно! Он его снял, я в него камнем и запустил! – горделиво заявил кто-то. К сожалению, Сеня его не разглядел.

– Шлем? – спросил здоровяк.

– Да! – ответили ему. – Держи, Микола, вот!

И по рукам передали тот самый шлем с рогами.

– Да он же ржавый! – сказал Микола. – Он в земле долгие месяцы провалялся. У викингов доспех всегда новый!

Толпа явно заколебалась.

– Шел бы ты в свою кузницу, кузнец! – зло сказал черный всадник и скомандовал: – Поджигай уже!

– Эй! – крикнул Сеня. – Не надо! Погодите!

Но всадник взмахнул рукой и откуда ни возьмись к столбу подбежал человек в двухцветном серо-желтом одеянии и приложил горящий факел к куче хвороста. Ветки быстро занялись огнем. Потрескивая, оранжевые искры весело побежали к голым Сениным ногам.

– Остановитесь, олухи! – прокричал кто-то издали. Голос был властный, высокий и немолодой.

Кто-то продвигался сквозь толпу к столбу, прокладывая себе дорогу длинным посохом – люди охали, получая тычки и затрещины, и расступались. Этот кто-то оказался тем самым стариком из зеркала в офисном туалете.

Он был высокий, белая борода развевалась на ветру, колпак немного съехал набок. На старике был длинный тяжелый белый плащ, какие в средневековье носили, и что-то вроде длинного белого платья.

– Гасите огонь, идиоты! – гаркнул старик.

Несколько человек бросились к костру. Но всадник предостерегающе поднял руку и крикнул:

– Я, герцог де Гуз, уже решил судьбу этого викинга!

Имя герцога, наверное, насмешило бы Сеню, если бы воздух вокруг не наполнялся дымом. В носу защипало.

Старик ухватил герцогского коня за поводья и резко и тихо сказал:

– Судьбы, герцог, не в вашей компетенции.

– Хотите сказать, только в вашей, Мерлин? – зло огрызнулся черный всадник.

«Мерлин? Что за игры у них тут?» – пронеслось в голове у Сени между тем как он изо всех сил пытался освободить руки и ноги, корячась, как гусеница и едва не вывихивая плечо.