Вадим Парфенов, Юра Шопин и Анатолий Зонов

Девчата

Особую прелесть в нашу жизнь вносило присутствие девчат-киевлянок. Кажется, только Кучеренки приехали женатыми. Их так и звали: «Стэпан та Свэта». Здесь создали семьи Лида и Юра Шопины, Юля и Анатолий Зоновы, Галя и Павел Голубевы, Лида и Юра Степаненко… Но, это, конечно, попозже, а первое время была веселая и душещипательная пора встреч, сердечных страданий и радостей. А как песни распевали русские и украинские, современные и старинные!

Уже после первых отпусков вернулись многие механизаторы с женами. Стало веселее смотреться вокруг. Женщины появились в конторе, магазинах, детсаде. Работали реечницами, уборщицами, лишь бы только не сидеть дома.

Через три года в нашем отряде пришлось организовать школу. Вместе занимались сразу ученики всех начальных классов.

Я чуть было не женился на их юной «училке» Люде, но не успел уговорить. Строительная судьба забросила меня на другой объект, а Люда уехала к родне аж в Мурманск. А тогда увлекся, ухаживал, как мог. Например, храбро взялся за ремонт её лампового радиоприемника, хотя раньше понятия не имел о сем предмете. Разобрал, почистил, что-то паял с помощью спичечных головок. Удивил всех и больше всех удивился сам, но приемник заговорил!

Сейчас смеются: «В Советском Союзе секса не было!». Обо всем Союзе судить не берусь, но в наших условиях его действительно не было в современном вольном городском понимании. Конечно, были и мужики, охочие до любой юбки, с их рассказами о великих подвигах по этой части. Были и девушки не очень строгого поведения.

По этому поводу вспоминается такой курьёз. Как-то прихватила меня жестокая ангина: температура подскочила к 40°, всё плывет перед глазами. Пришлось ехать к медикам на базу в Ничку. А обратно возвращаться нет никаких сил. Вадька тогда работал в конторе на Ничке. Он взялся устроить меня на ночь. Притащил меня в какую-то юрту, уложил в кровать. И я совершенно отключился. Очнулся ночью, не могу понять, где я. Обстановка совершенно не знакомая, а под боком у меня примостилась какая-то девица практически нагишом. Я сознавал, конечно, как следует вести себя мужику в такой ситуации, но, увы, сил не было никаких. Так и отвалил в полной прострации. Оказалось, что Вадька привел меня в юрту, где жила его Лена с напарницей. Лена ушла ночевать к Вадьке, а меня оставила на «попечение» своей подруги. Потом, конечно, не раз жалел об упущенной возможности, но, увы, «поезд ушел».

Но надо понимать вот что: на такой стройке не было случайных людей и просто праздношатающихся. Туда проблема еще добраться, без нужды никто не сунется. Это не город, где дело только в выборе. В небольшом отряде нет никого лишнего. Всячески поддерживали тех, кто привозил жен, отводили отдельную юрту. Не думаю, что строго изучали, есть ли брачные записи в паспортах. Такой ас, как Петсон, мог себе позволить привезти «сезонную» жену, на которой впоследствии, кажется, и женился. То же произошло с Долговым.

О себе могу сказать, что излишней сексуальной озабоченностью не страдал, наверное, порода такая. В нашем роду нередки очень поздние браки.

А об одном таком «озабоченном» нашем электрике красавце-сердцееде Алексее были у нас в ходу куплеты:

В Керки поехал Лёша,

На танцах он бывал

И взгляд он мимолётной

Красавицы поймал.

И кое-что ещё,

Что говорить не надо,

И кое-что ещё,

Что говорить нельзя!

Паша Голубев

Я уже упоминал, что на строительстве гидроузла на 105 километре с самого начала работал наш с Вадимом институтский однокашник Павел Голубев. Он всегда был симпатичен мне: высокий, тощий, ширококостный, отличный спортсмен – бегун и шахматист. В скуластом лице его есть что-то бурятское, но большущие круглые темные глаза оказались явно не по азиатской породе. Прекрасно учился, всё схватывал на лету. Он быстро стал отличным специалистом по возведению гидротехнических сооружений, потом строил узел номер два. Он так и пошел по этой линии: работал на строительстве Нурекской ГЭС, Копчагайской ГЭС, возглавлял технический отдел гигантской Рагунской ГЭC. Он женился раньше нас с Вадимом еще на 105 километре, но жену его Галю я знал мало. Паша никогда не берег себя и в расцвете сил скоропостижно умер во время командировки в Москве. Очень жаль.