— Отличное решение, Виолетта Сергеевна, — ровно говорит юрист, как будто мое решение его не удивило. — Жду вас в офисе. Все документы я подготовлю.

Разговор окончен, решение принято. Я даже не успеваю понять, верное ли оно. Просто чувствую себя загнанным в угол зверьком. Мышкой в капкане.

— Серёж, нам придется сейчас съездить в офис. Там, где работал дедушка, — обещаю и целую его в макушку. — Это ненадолго. А потом…

А что потом, я затрудняюсь сказать. К отцу в больницу? Найти съёмную квартиру на первое время?

Я выхожу из комнаты, крепко держу сына за руку. Слезы вытерла ещё внутри, но вид, наверное, у меня не самый презентабельный. Женщина смотрит на меня сочувственно, мужчина равнодушно скользит взглядом, а вот риэлтор победно улыбается.

— Вы убедились, что все законно? Ваш супруг просто забыл вас предупредить. Но срок, в который вы должны были съехать, истек. Вам придётся освободить квартиру немедленно, — надменно фыркает она.

— Да. Но я бы хотела собрать вещи. Хотя бы на первое время, — решительности в моем голосе мало, слишком мало, чтобы поставить на место эту Анастасию.

— Можете взять документы, — холодно цедит она. Смотрит на часы, затем на хозяев. — И потом договориться с новыми хозяевами на счёт остальных вещей. Они и так достаточно ждали. Вам была дана неделя! Семь дней!

Перевожу взгляд на супружескую пару, ищу в них сочувствие, но мужчина согласно кивает головой и поддакивает, женщина отводит глаза. Здесь мне не помогут.

Я забираю папку с документами из секретера в кабинете и рамку с фотографией, где мы втроём: я, папа и Серёжка.

В коридоре, сложив руки на груди, ждёт риелтор, она уже демонстративно приоткрыла входную дверь. Новые хозяева остались в зале. Меня вдруг осеняет:

— А как же мебель? Картины? Техника?

— Голубушка, — презрительно кривит губы Анастасия, — вот уж не корчите из себя дуру! Ваш муж продал квартиру вместе с картинами и техникой. За это он накинул дополнительно процент. И не надо здесь строить невинную простоту. Ваш фокус не пройдет: оспорить сделку вам не удастся, — припечатывает риэлтор. — Наша фирма не первый год на рынке недвижимости, и не такие схемы повидали! — она нервно сдирает Сережкину курточку с крючка и сует мне в руки. Всовывает мне сапоги, а Серёжке — мою куртку и выталкивает в подъезд, громко хлопнув дверью у нас за спиной.

В папином офисе я бывала не так уж часто. В последнее время пару раз приводила Серёжку показать, где работает дедушка.

Папочка из военных в отставке, на пенсии открыл небольшое охранное агентство. Чем именно он занимается, я никогда не интересовалась. Охраняет и ладно. Людей, офисы, дома…

Мне куда интереснее были цветы, курсы флористики и ландшафтного дизайна. Жаль, что я не доучилась… Илья настоял, а у папы тогда были какие-то проблемы по бизнесу, не до моей учебы было. Потом беременность, свадьба и все не до того…

До офиса с Серёжкой доходим пешком, это не очень далеко. Мне безумно жалко продавать фирму, так поступать с папиным детищем, но за те двадцать минут пути я так и не смогла найти другой выход. Всех папиных знакомых, чьи фамилии я нашла в его телефоне, я обзвонила уже давно. Кто-то посочувствовал, но помочь ничем не смог, кто-то не захотел, большинство просто не взяли трубку. Папин юрист прав: слухи распространяются быстро. И крысы, зная, что от папочки теперь не получится поиметь выгоду, сбежали.

Мои подружки тоже ничем помочь не могут.

Илья… Он не захотел помогать, ушёл ещё в самом начале папиной болезни. А теперь ещё и квартиру продал, втихаря… Предатель!

Серёжка просится прокатиться на горке, где резвится малышня, съезжая на ледянках, санках и просто на картонках и кусках клеёнки. Но мы спешим. Я отказываю, сынок дуется, но у меня просто нет сил ему пояснять, почему мы не останавливаемся в парке.