Мэдди понимала, что коллеги сплетничают у нее за спиной, но это ее не волновало. Лео никогда не лгал ей, еще в самом начале отношений заявил, что никогда не бросит Викторию и детей. Но Мэдди все равно решила остаться с ним – так что нельзя сказать, что все это время она пребывала в неведении.

– Я не самая удачная находка, моя дорогая девочка, – иногда вздыхал Лео и легонько прикасался к ее щеке. – Ты заслуживаешь большего.

Мэдди не нравилось, что часть своего времени Лео проводит с другой женщиной, но, судя по всему, Виктория знала о ее существовании. И смирилась с этим. Лео говорил, что любит ее и не хочет причинить боль ни ей, ни детям, но в их отношениях уже давно нет страсти.

Мэдди даже уважала Лео за то, что он предан своей семье. Но была и еще одна причина, почему она не требовала от него сделать выбор: с первого дни знакомства она чувствовала, что под внешним лоском в сердце Лео таится какая-то скрытая грусть и беспокойство. Замечала, каким потерянным он иногда бывал. Лео и не подозревал об этом, но она-то все видела! Как Мэдди ни пыталась, ей не удалось выяснить, в чем причина этой грусти, но она понимала, что Лео нуждается в ней.

Ведь помимо всего прочего она была сильной и независимой женщиной. У нее просто не было выбора. У Мэдди перехватило дыхание, когда она вспомнила о своей вечно недовольной матери и слабаке-отце. Она всегда знала, что любимицей у родителей была Верити, ее младшая сестра, и ей не терпелось поскорее покинуть родительский дом.

Окончив университет, Мэдди сразу нашла работу, арендовала квартиру и начала свой путь наверх, ни разу не обратившись за помощью к родителям. Все, что имела, она заработала собственным трудом и гордилась своими достижениями. В общем, свидетельство о браке было ей не нужно, и Лео не приходилось финансово поддерживать ее – она вполне могла сама о себе позаботиться.

Мэдди вспомнила их последний разговор, который состоялся менее двух недель назад, за несколько часов до его смерти. Он признался, что хочет приобрести шале где-нибудь в горах, на горнолыжном курорте. Они обожали горные лыжи.

– Это будет убежище для нас троих, – говорил Лео по телефону. И Мэдди чувствовала, что в этот момент он улыбается.

В ответ она рассмеялась:

– Как мило!

Но, конечно же, Мэдди понимала, что этого никогда не случится. Лео фонтанировал идеями, постоянно придумывая, чем бы порадовать ее. Но он не мог оставить свою обожаемую работу дольше чем три дня, так что они вряд ли смогли бы подолгу жить в шале.

Лео звонил из Кардиффа, где дирижировал в Уэльском Миллениум-центре. Неудивительно, что сердечный приступ настиг его в самый разгар оперы «Воццек» Берга. Мэдди приходилось наблюдать, с каким вдохновением он дирижирует этим грандиозным произведением. Лео был просто одержим музыкой Берга.

Запись закончилась, и Мэдди закрыла компьютер – нужно продолжать работу. Но как же тяжело сосредоточиться! Ей никогда в жизни не приходилось испытывать такое горе, и она не знала, насколько оно подрывает силы. Мэдди отпила глоток воды и закрыла глаза.

Лео получил великолепные отзывы за эту оперу. Она прочитала их все. Критики писали, что это была «напряженная, ожесточенная и бескомпромиссная музыка». Мэдди постоянно думала о том, что именно так, наверное, он и хотел бы уйти: в сиянии славы, дирижируя одной из своих любимых опер, в окружении восторженной публики. Неожиданно, эффектно и, ей очень хотелось на это надеяться, не испытав никакой боли. Конечно, сделали все возможное, чтобы заставить его уставшее сердце снова биться, но тщетно. Говорят, что он ушел очень быстро. Эта мысль ее немного успокаивала.