Одиночество и пустота почти полностью деморализовали меня. Собирая вещи на старой квартире и договариваясь с грузчиками, я был при деле. Очень неприятном, но срочном и важном деле – квартиру, в который мы прожили десять лет, надо было освободить к определенному сроку. Теперь, после успешного решения этой задачи мне не хотелось ничего.

Не хотелось разбирать вещи, упакованные в многочисленные коробки, которыми была заставлена моя новая квартира. Не хотелось думать об организации быта и возможном ремонте. Не хотелось есть, пить, даже грустить не хотелось. Я чувствовал полнейшую апатию.

С потерей дома (а именно так я воспринимал наш разъезд) из моей жизни вдруг разом ушло все, ради чего я жил, работал, мечтал. У меня больше не было будущего. О чем можно было мечтать, когда не стало ни жены, ни семьи, ни детей? Как и зачем жить после всего этого? Я не знал. И хотя понимал неизбежность этого одиночества, все равно оказался к нему не готов.

А как можно было к этому подготовиться? Как вообще можно подготовиться к краху собственной жизни? Именно так я ощущал все случившееся со мной за последний год. Я тупо просиживал часы на нашей огромной супружеской кровати, которую зачем-то перевез из старой квартиры. Будто проведенные в ней одинокие ночи навсегда сроднили меня с ней. Казалось, время остановилось и сидеть так я буду вечно.

4 июня

Я знал, что существует много способов выхода из таких состояний. Можно уйти с головой в работу или занять себя иными важными делами. Но и тут все было как-то очень непросто. Работа была, и ее было достаточно. Только мне совершенно не хотелось ею заниматься. Не то, чтобы я чувствовал себя перегоревшим или уставшим, просто я не чувствовал ценности своей работы. В самом что ни на есть глобальном масштабе. Я не видел, какую конкретную пользу моя работа несет миллионам россиян.

Я занимался интернет-маркетингом. В принципе, это очень востребованная сфера. Рынок интернет-рекламы даже в кризисные годы был на подъеме, и ничто не предвещало его падения еще как минимум несколько лет. Я был уверен, что без работы не останусь. Более того, мне нравилось то, что я делал. Нравилось анализировать рынки, создавать стратегии, воплощать их в жизнь. Не нравилось одно – то, какиеименно товары и услуги мне приходилось продвигать.

Современный маркетинг превратился в откровенное навязывание покупателям совершенно ненужных им продуктов и в открытую пропаганду ложных ценностей. Последние 30–40 лет цивилизованный мир активно занят формированием общества безудержного потребления, постоянно побуждая людей покупать и покупать. Десятый айфон вместо девятого, более мощный автомобиль, более модную сумочку. Еще пятнадцать сумочек под пятнадцать разных цветов туфель. Экипировку под каждое новое хобби. Увлекся горными лыжами, тебе нужно пять-шесть пар лыж. Под разный стиль катания, под разный тип снега нужны разные лыжи, палки, разная одежда и так далее.

Мы, маркетологи, формируем у людей нескончаемые потоки потребностей и продаем им даже уже не продукты, а бирки, именуемые брендами, по факту симулякры продуктов. Более того, мы продаем и приучаем людей покупать эмоции и впечатления. Даже у эмоций в нашем мире есть конкретная цена. У всего есть цена, и почти все сегодня можно купить. Только вот, покупая все это, мы не становимся ни счастливее, ни лучше. 30 лет развития свободного рынка и общества потребления в нашей стране не сделало наш народ богаче. Совсем наоборот. В погоне за новыми впечатлениями мы теряем то, что на самом деле не имеет цены: любовь, дружбу, искренность, взаимопонимание, верность и много чего еще.