Мне сперва было очень худо, меня переполняла ярость. Но затем я купила стакан «шипучки» и мне полегчало. А когда я углубилась в Венский лес дальше, страх и отвращение как рукой сняло, и я постаралась забыть обо всём случившемся.

Вечером, сидя в небольшом винном погребке в Дорнбахе, я подумала о том, что этот мерзкий субъект – к счастью, таких на белом свете не очень много – во всяком случае, дал мне пятнадцать гульденов. На эти деньги я купила себе миленький кружевной зонтик, красиво оформила свою шляпку и заказала брошь в виде золотого жука, какие тогда были в моде.

Таким образом, я выглядела очень аппетитно и несколько раз прошлась вниз к Пратеру, на центральной аллее которого можно было завести весьма приятные знакомства. Сейчас мне хотелось хоть недолго побыть благородной, и идти не со всяким, а только в том случае, если человек и мне самой бы чуточку нравился. Со мной уже начинали заговаривать, но всегда в безлюдных аллеях, и если мужчина меня не устраивал, то уже на ближайшем углу я, отговорившись тем, что меня поджидает жених, просто разворачивалась и уходила, оставляя его стоять с разинутым ртом.

Именно тогда я и познакомилась с объектом своей первой, настоящей и продолжительной любовной связи. Звали его Александр Ферингер, он был очень богатым торговцем копчёностями. Коренной, настоящий венец, что называется «от земли», он относился к тому типу людей, которые сами ковали свою судьбу. Множеству хороших манер я, конечно, научиться у него не могла, но вот остроумия и денег у него оказалось в избытке, и он никогда мне ни в чём не отказывал.

Александр был очень вспыльчивым, однако я сумела подобрать к нему ключи, и мы великолепно находили общий язык.

Наше с ним знакомство произошло неожиданно. Я в значительной мере превышала стандарты публичного дома и, откровенно говоря, не хотела заводить лишних знакомств. К тому же я в тот день устала, и поэтому высматривала какой-нибудь экипаж. Как вдруг точно из-под земли передо мной вынырнул лёгкий и элегантный маленький «гуммирадлер», как венцы называют небольшие коляски на резиновом ходу. Экипаж и рыжий, как лиса, жеребец, запряжённый в него, прямо-таки сверкали на солнце!

– Подвезти вас, юная красавица? – Кучер с улыбкой приподнял цилиндр с узкими полями, «узкополку», как говорят у нас в Вене.

Это был весьма непринуждённый способ заговорить с незнакомой дамой. Я, естественно, тотчас же поняла, что это не наёмный фиакр, ибо, если фиакр очень мягкий, удобный и к тому же красного цвета, то сразу видно, что на нём разъезжает сам владелец. Кучер выглядел очень молодцевато и «по-цеховскому», красное лицо его украшали густые, тронутые сединой усы. Широкий, короткий и добродушный нос его тоже был красным. Да, похоже, он многое испытал на своём веку, этот Ксандль. Вино и всё такое прочее! Я прикинулась дурочкой и очень вежливо, но с долей дерзости, сказала:

– К звезде на Пратере!

Он тут же соскочил с облучка, без лишних церемоний подхватил меня за талию, и я оглянуться не успела, как уже сидела в верхней части козел. Ксандль прикрыл нам обоим колени красивым шотландским пледом, щёлкнул кнутом, и скакун тронул с места лёгкой рысцой. Мне хотелось забавы ради ещё немного поиграть в «утончённость», поэтому я сверху вниз спросила:

– Сколько же вы возьмёте с меня за поездку к Пратеру?

– Нет, милостивая сударыня, для расчёта вы дадите мне кое-что другое!

Тут я невольно расхохоталась, потому что оборот речи, употреблённый извозчиком, забавным образом оказался здесь очень к месту. Он, естественно, давным-давно установил, что я «давала» кое-что другое. Теперь мы оба знали, во сколько всё это обойдётся. Однако обошлось и ещё неожиданнее, потому что когда поблизости никого не оказалось, он вдруг запустил руку под плед и ущипнул меня! Тут я размахнулась и влепила ему такую оплеуху, что лошадь навострила уши.