– Это хорошо, что ко мне. Проходи.

– Я Вам звонил, – не заметно для себя переходит на Вы.

– А ты, что со мной на Вы, разве я такая уже старая? Дай-ка в зеркало посмотрюсь, – и иду к зеркалу. – Вроде ещё очень даже хорошенькая.

– У меня привычка я со всеми подчиненными на работе на Вы. Хотя мой же зам, тех же самых людей на ты и матом. Вот так. Да. А я на Вы. Так что Вы… Ты на меня не обижайся.

– Чай будешь?

– Да. А можно и чай?

– Можно и коньячку, правда, за денежку. Ну что? Коньячку?

– Можно, да?

– Расслабься. Ты чего такой напряженный?

– Да и не знаю сам. А заметно, да?

– На выпей и рассказывай, как видишь себе дальнейшую диспозицию? Расскажи, что любишь в сексе, только не стесняйся. Если что покажется излишеством, не волнуйся – я скажу. Молчать не буду.

– А какие есть варианты?

– А у тебя какие предпочтения?

– У меня предпочтение потрахаться.

– Ох, и ни чего себе ты планку взял?

– Что низкая?

– Почему это низкая? По-моему, наоборот высокая.

– Вы издеваетесь надо мной, да?

– В самую малость, но больше не буду, – не соврала я, – Как тебя зовут, здоровичок?

– Тёма. Артём в смысле.

– А мне больше нравится Тёма. Можно я тебя буду звать Тёмой или Артемоном, – томно говорю, пытаясь раскрепостить его.

– Да, можно, – и он залпом выпивает коньяк.

У него звонит телефон и тут он вскакивает по стойке смирно.

– Я на встрече, говорить не могу. Не могу говорю говорить.

Садится вздыхает:

– А можно ещё коньячку?

Мы решаем вопрос по денежке за коньяк и собственно говоря за сеанс. Я наливаю ему ещё. И тут у него вновь звонит телефон. Артемон опять вскакивает во весь свой исполинский рост бежит в дальний угол комнаты. Там он полушепотом шипит в трубку:

– Ну, я же тебе говорю мне сейчас неудобно. Очень неудобно. Хорошо куплю. Куплю. Зайду.

Отключает и кладет на столик телефон.

– С работы, – оправдывается он.

– Давай Зайчик раздевайся. Вот тебе полотенчико. Иди в душ.

– Ты, знаешь у меня сегодня дебют.

Я его конечно поняла, но нарочно включила дурака:

– Ты сегодня где-то выступаешь?

– Не, у меня дебют… Как это лучше сказать? У меня первый раз. Я сегодня, в общем, первый раз. Как-то вот так?

– Ты первый раз у проститутки или у тебя секс будет в первый раз? – не удержалась я и всё-таки съерничала.

– Ну не так все плохо. Вообще-то я женат.

– Это успокаивает, – приветливо улыбаюсь и заглядываю ему в глаза, – Don’t worry, bе happy.

– А можно ещё коньячку?

– Тёмыч, ты чё алкаш? Иди в душ и коньяк получишь после того, когда я кончу. Не ты, заметь, а я, – может это как-то подбодрит здорового тюфяка.

Артём разделся и тут зазвонил телефон. Он вновь вытянулся по струнке. И его ещё не стоячий, но очень бодрый член, повис и сморщился.

– Я на встрече, на очень важной встрече. Потом расскажу. Куплю. Зайду. Не забуду. Приду, помою. И кастрюльку помою. Не поздно. Да, заскочу.

Слушаю всю эту галиматью, и удивляюсь, как такого крупного гориллаподобного самца можно превратить в плюшевого заводного зайца? И самое главное, зачем такого красавца дрессировать до такого состояния? А потом самой об него вытирать ноги. Это я сейчас про его жену. Как на предприятие ставят руководителем мужика, который обещает своей жене кастрюльку помыть? Куда катится этот мир? Не удивлюсь, если у него от волнения еще и стоять не будет. В этом случае он получит удар по мужскому самолюбию, и ещё больше будет держаться за юбку. За ту самую юбку, под которой находится, то на что у него пока стоит. А именно так решит он для себя. И место его в стоиле будет определенно во веки веков на против раковины с грязной посудой. У него вновь зазвонил телефон. Я уже не слушала его блеяние, а думала о том, что мужика реально спасать надо. И если у него будет плохо стоять – буду сосать ему до победного, и даже если потребуется без презерватива. И не буду даже говорить про доплату. А что Вы думаете, проститутка не может спасать мир? Может, да поэффективней и поактивней некоторых, у которых есть яйца, между прочим. Смотрю, ба, Артём одевает трусы, рубашку.