Агата

Утро застает меня в чужой постели и с охрененным в сексе мужиком.

«Блин…» – мысленно скулю и тихонечко сползаю с кровати. Ноги не держат от ночных упражнений, но встаю. А на полу вижу использованные презервативы. Вспыхиваю от воспоминаний…

Ретируюсь в ванную, встаю под душ. Внизу по-прежнему томительно-сладко ноет, и мешает думать. «Нет, всё, пора и ЧЕСТЬ знать! Нужно тихонечко валить».

Выбираюсь из душевой, вытираюсь, надеваю безразмерный халат, выхожу. И понимаю:

«Валить не надо – без меня уже свалили».

Сергеева в номере нет. Успел даже презервативы использованные убрать.

Нахожу свое сырое платье, вздыхаю. Такое не наденешь! Нужно как-то добираться до камеры хранения, где оставила сумку.

«Вот я дура! Когда такое размягчение мозга произошло?» Подумала о Виталике, и сердце защемило… Больно от предательства, от обмана больно! Какая-то потусторонняя реальность…

Стараюсь взять себя в руки, успокоиться.

Прохожу к входной двери, а она заперта снаружи.

«Сергеев меня запер, что ли? Да он охренел!»

Пока решаю, что делать, дверь открывается, и появляется он. С моей дорожной сумкой. Видит меня, кидает у моих ног сумку.

Молча забираю, даже не спрашиваю, как он ее получил. Достаю, что надеть: белье, джинсы и рубашку.

Ухожу в спальню.

Он заходит следом, опирается плечом о дверной косяк, нагло смотрит, как переодеваюсь.

– Не хочешь напоследок, еще разок?

Меня в жар кидает, раздражаюсь:

– Нет, не желаю!

Хмыкает:

– Зря.

Проходит в комнату, начинает собирать вещи в сумку. Делаем вид, что друг друга не замечаем.

Так и собравшись, выходим из номера и идем по коридору.

И как по иронии судьбы, навстречу идет Виталик. Невольно замедляюсь.

Он смотрит на меня, переводит взгляд на Сергеева.

– А ты уже утешилась, как я посмотрю! – выплевывает он ядовитые слова. – И как тебе трахать мою жену? Отличная давалка?

Боже, и вот этого я любила?! Не успеваю, что-либо сказать, а Сергеев одним ударом бьет Виталика в лицо.

Тот, упав на спину, вопит, хватаясь за разбитый в кровь нос.

– Придурок, ты мне нос сломал!

– Я тебе другой отросток сломаю, если не заткнешься! – предупреждает. Затем берет меня за локоть:

– Идем.

Проходя мимо, шиплю Виталику в лицо:

– Ненавижу! Поделом тебе!

– Агата! – кричит Виталик. – Агатенок, подожди! Прошу, не уходи!

Останавливаюсь невольно. Не знаю, зачем. Люблю по-прежнему или хочу получить ответы…

Сергеев недовольно поджимает губы:

– Не будь дурой. Не верь этому козлу.

– Может быть, я буду решать сама, что мне делать, – отвечаю раздраженно.

– Как знаешь.

Сергеев разворачивается и уходит. А я с досадой смотрю ему вслед.

– Агата, прости меня, – скулит Виталик. – Я всего такого натворил…

Поворачиваюсь к нему. У него кровь капает из носа.

– Поднимайся. И утрись.

– Платок не найдется? – просит.

Кидаю ему бумажные салфетки, а он гундит в нос:

– Спасибо.

Сергей

Просыпаюсь утром рано от того, что кто-то осторожно сползает с кровати, плюхается на пол, тихонько стонет и на цыпочках идет в душ. И тут до меня доходит: «Точно! Рыжая!» Сна как не бывало. Сажусь на кровати, прокручиваю в голове все, что произошло, а «мой приятель» готов продолжить.

«Твою мать… Так дело не пойдет! Никаких продолжений.» Встаю, одеваюсь. Скидываю в коробку использованные кондомы, отношу в мусор. Смотрю на часы, скоро ведь самолет. «А куда девать рыжую? Да еще и без одежды.» Роюсь в ее сумке, нахожу квиток – неподалеку камера хранения, в которой она оставила вещи. Отправляюсь за ее одеждой. Трачу на все про все минут двадцать, когда прихожу, застаю ее в гостиничном халате. Вспоминаю, что под ним… Кидаю ей сумку. Она молча поднимает, достает вещи и уходит переодеваться. А я иду следом. Наблюдаю ее «стриптиз».