Медведи начинают копать берлоги заблаговременно, в августе-сентябре.

Если какое-нибудь место полюбилось медведю, то он будет из года в год строить там новую берлогу, так как за лето тонкий потолок норы, бывшей в употреблении, обычно обваливается. Как-то мой отец в долине Колымы на одной сухой гриве обнаружил шесть берлог разной степени свежести.

Не всегда медведи жируют в непосредственной близости от берлоги. Тогда медведям приходится совершать кочёвки, иногда и довольно протяжённые. Перед залеганием нам приходилось прослеживать медведей на расстояние до сорока километров и более. Когда выпадает первый октябрьский глубокий снег, долины рек прочерчивают извилистые корявые пунктиры медвежьих следов, ведущих к зимним укрывищам.

Поиск берлог – это особое искусство, которым владеет считанное количество охотников-медвежатников и натуралистов. В условиях Восточной Сибири, где медведи живут на огромных участках, поиск берлог затруднён ещё и тем обстоятельством, что место зимнего залегания удалено от участка летнего обитания порой на десятки километров. В конечном счёте единственный верный способ поиска обитаемой берлоги – это поиск её по следам идущего на берлогу медведя – тропление. Этот способ хорош ещё и тем, что охотник с большой степенью вероятности знает, какой зверь лежит в найденной им берлоге.

^{>Место выхода медведя из берлоги.}

Существует точка зрения, что медведи на Дальнем Востоке совершают настоящие массовые перекочёвки от мест осеннего нагула до берлог. Я не знаю, насколько это характерно для Уссурийского края и Сихотэ-Алиня (Алексей Костыря – специалист, занимавшийся радиомечением медведей в этом районе, утверждает, что таких перекочёвок как массового явления не существует. – М. К), но на севере Восточной Сибири – на Чукотке, Колыме и Охотском побережье – таких перекочёвок точно не наблюдается.

С. Устинов, специалист, изучавший бурых медведей Прибайкалья, утверждает, что сибирские медведи, в отличие от медведей Европейской России, направляясь к берлоге, специально следы не запутывают. Медведи севера Дальнего Востока, в свою очередь, более склонны к тому, чтобы всячески затруднить человеку и зверю поиски их зимних убежищ. Я наблюдал у медведей Чукотки и Колымы все классические трюки запутывания следов, описанные у А. А. Ширинского-Шихматова для медведей Новгородской и Псковской губерний, – петли, скидки и даже проходка в пяту (это когда медведь пятится задом, а затем прыгает в сторону). Поиски берлог на Севере занимают не один день и являются довольно тяжёлым предприятием. Мало того, что сам зверь старается устроить своё зимнее логово в труднодоступном месте, порой – посреди высокого скалистого склона, или под завалом из брёвен в русле старой глухой протоки. Нет, тропить зверя, идущего «на берлогу», приходится в самое сложное время – предзимье. В этот период свежий снег скрывает все незначительные препятствия на земле, лыжи ещё не могут служить помощником, мороз выдавливает воду на поверхность в любой впадине на земле, день становится короче, а ночи – холоднее. В конце концов, в какой-то момент случается снегопад, который приковывает человека к дому на несколько дней. И именно в это время медведи уходят на берлоги.

Южнее зоны вечной мерзлоты бурые медведи выкапывают берлоги, которыми пользуются многие годы, если не десятки лет. Некоторые из таких берлог имеют специальные устройства – «предохранители» на случай посещения незваными гостями. Так, многолетняя копаная берлога в южном Сихотэ-Алине имеет Г-образную форму – «зимовальная камера» располагается за поворотом. Как вы догадываетесь, за поворот никто заглянуть не решается… На юге Дальнего Востока медведи ложатся и в естественных гротах, и в глубоких щелях в скальниках.