Невозможно нам достигнуть состояния бесчувственности. Это возможно только после смерти. А состояние высоких чувств достигнуть возможно, что и может являться главной целью духовной практики.

Из поколения в поколения чувства принижались и воспринимались как нечто, что необходимо подавлять, воспринимались как антипод разуму. Ни где чувствительность не воспринималась большей ценностью, чем рациональность. Постоянно непрекращающиеся войны заставляли человека побороть свою сострадательность и чувствительность и стать беспощадным воином. Нас из века в век заставляли быть орудием убийства и порабощения или его объектом. Считается, что именно чувства и отсутствие рациональности порождали войны. Людьми руководили ненависть или жажда власти, однако это именно низменные чувства, потому что стали возможны не благодаря чистому восприятию, а следствием также и инстинктов. Но ошибка заключается именно в том, что не от чувств нам нужно избавляться, а от загрязненности нашего восприятия. Избавившись от чувств, мы избавимся и от источника нашего творчества и любой индивидуальности, от сострадания и способности к эмпатии, а также от способности интуитивного познания. Картины утопичного будущего представляются нам всегда как время тоталитарного режима, где подавляется любая индивидуальность, а чувства – дань прошлому, когда в настоящем оптимизация и рациональность начинают править этим миром. Но именно при такой идеологии мы все больше отдаляемся от человеческого и становимся рабами системы. Убирая чувства, мы убираем и возможность великих достижений.

Итак, на первом месте в иерархии аспектов человеческого сознания лежит восприятие, на следующем – чувства, которые есть результат синтеза человеческой индивидуальности, сформированной опять же за счет восприятия и самого восприятия конкретного образа или объекта. На следующей ступени лежит память – фиксация прошлого опыта, благодаря восприятию и чувствам, а на следующей ступени синтез этого всего – воображение.

Творчество уже существует в нас изначально, в нашем воображении. У кого-то оно наиболее развитое, у кого-то менее, но наиболее развитым оно оказывается именно тогда, когда впечатлительность человека высока. Человек настолько ярко закрепляет в своем сознание образ увиденного или услышанного, или осязаемого, что оно становится для него наиболее ярким, приближенному к реальному объекту в своем восприятии. Если быть более конкретным, человек испытывает близкие ощущения и чувства, когда он вспоминает что-либо, как будто переживает это заново. То есть человек в большей степени понял сущность объекта. Поэтому большая впечатлительность всегда взаимосвязана с высоким творческим потенциалом. Именно поэтому дети всегда и стремятся творить, для них это естественно. Их впечатлительность ещё не стала низкой, как у взрослых, которых творчество уже мало заботит. И даже те профессии, которые называют творческими, часто для этих же взрослых становятся не способом выразиться, а средством заработка.

Именно впечатлительность, как способность к наиболее полному восприятию тесно связана с памятью. В детстве мы всё запоминаем очень быстро, сейчас нам этого не хватает. Век высоких технологий обязывает нас запоминать ещё больше новой информации, и как только мы не пытались и не пытаемся развить свою память, в сущности, всё гораздо проще. Надо просто вернуться в свое естественное состояние, в котором мы находились в детстве, когда восприятие гораздо чище. Мы были постоянно любознательны, ведь познание для нас было не тяжким грузом, а ассоциировалось с особым чувством, когда ты узнаешь что-то новое. Это как дыхание жизни, это озарение, это высокое чувство. Мы в детстве задавались, к примеру, такими вопросами: почему существует война, ведь всем от этого плохо? Или такими желаниями: чтобы всем было хорошо и люди больше не голодали. Сейчас же эти вопросы и желания кажутся из разряда наивного. Отчего же так? Не от того ли, что они есть результат привычки к загрязненному массовой идеологией восприятию. Ведь, в сущности, они совершенно логичны и вполне естественны. Для человека естественно желать добра и счастья всем людям, потому что он существо, которое неизменно сострадает другим, и поэтому отгородиться от переживаний других сложно, сложно именно человеку с наиболее чистым восприятием, которым мы от рождения все наделены, когда были детьми. Если бы для нас априори была бы естественна гонка за выживание, мы бы не были так называемыми наивными детьми. Но ребенок, ещё даже ничего не зная о морали, будет сострадать калеке или пытаться позаботиться о голодном котенке, даже несмотря на то, что способен проявлять себя агрессивно, от того, что повторяет и впитывает культуру взрослых, но в своём чистом состоянии для ребенка негатив не свойственен…