Баянист рванул ряд и умело повёл довольно сложную мелодию. Вверх и вниз, вдоль разного настроения публики. Все с интересом повернулись к артистам. Я заметил, что мама так же безучастно к детям и даже не глядя в их сторону ходит по площади.

Основная мелодия оказалась частушечного склада, совсем задорная и разухабистая.

Девочка звонко вступила:

И жанр, и материал вызвали всеобщее одобрение. Дополнительной симпатии всем добавляла детская дикция, милая картавость и своё произношение ещё нескольких звуков. Все захлопали. Но тут же – в такт музыке – примолкли, чтобы не перебивать певицу. Та же голосила без надрыва и покрывала голосом всю площадь, доходило аж до гвардейской колонны.

Младший мальчик подтанцовывал с краю, невпопад приседая и исполняя неловкие детские коленца.

Народ грохнул. Многие уже смеялись до слёз. Самые догадливые приносили деньги в сумку.

Молодых артистов всеобщий восторг раззадорил ещё больше – баянист начал включать дополнительные переливы, сыграл кусочки популярных блатных песен, отчего старшее поколение пришло в особенный восторг. Девочка исполняла ковырялочку, пусть и сбиваясь:

Мне тоже нравилось выступление – неподкупная искренность и чистота артистов не могла не зажечь. Может быть, добавлял к настроению алкоголь. Я отнёс им пару купюр.

Были ещё антракт и новые песни. В общем, время значительно ускорилось. Загодя по вокзалу объявили скорое по местным меркам прибытие поезда. Народ зашевелился, начали вставать, перекладывать сумки, провожающие, кто спешил, засобирались ехать на работу. Куряги закурили по одной и следом по новой.

Мама вернулась к детям, принесла им воды. Те завершили выступление.

Женщина подняла баул, который оказался весьма тяжёлым, в нём было, как окажется, на несколько килограммов мелочи. Она взяла сумку двумя руками и приподняла на уровень пояса. Ей вдруг позвонили, и, наверное, это был очень важный для неё звонок. Она оказалась вынуждена перехватить баул в одну руку и сделать дополнительное усилие, чуть рванув его вверх. Ручки у ветхой сумки оборвались, и казначейство бродячих артистов рухнуло на землю. Во все стороны рассыпались купюры и монеты, игрушки, гадальные карты, всякая непонятная мелочь. Бумажные стало разносить ветром по сторонам. Кто были по соседству, кинулись собирать деньги. Некоторые, чтобы отдать их владельцам.

Женщина не обратила особого внимания, как того, на мой взгляд и, вероятно, взгляд большинства, требовало это происшествие, а рявкнула в телефон.

– Не могу говорить! Новенький сбежал!

Я повернулся в сторону, где оставил фляжку. В груде нашего с туристами багажа сидел, сжавшись, мальчик, маленький артист. Он смотрел на меня расширенными глазами, а потом сильно зажмурился, готовый уже ко всему.

Иллюстрация Лены Солнцевой

Заира вышла, хлопнув изо всех сил тяжёлой бронированной дверью.

– Теперь, пожалуй, она не вернётся, – сказал Джирас, обращаясь к цветку, привезённому им с работы. – Это было единственное умное решение за всю её жизнь – заставить меня поставить эту дверь… – ему понравилось, как громко она хлопнула.

Молодой мужчина бессильно раскинул руки, словно внутри у него что-то надломилось, и одним движением кинул на диван своё отяжелевшее тело. Как будто бы скинул с плеч неимоверный груз, хотя где-то в глубине не исчезало чувство беспокойства, как червяк точит. Впрочем, это не помешало ему окончательно расслабиться и задремать…