Спускаться к самим катерам ему не хотелось, да и нужды такой не было, поэтому он остался стоять на средней площадке лестницы, ведущей к причалу, осматривая небо и берег. Между тем человек, возившийся у катеров, закончил осмотр, захлопнул крышку двигательного отсека большого катера, тщательно закрыл ее и стал подниматься вверх, к дому. Когда он повернулся, Гуров смог убедиться, что он снова ошибся: это был не Кувшинов, а механик Борис Бабченко.

– Что, всерьез готовишься завтра выйти на рыбалку? Мотор проверяешь? – сказал Лев, когда механик поравнялся с ним.

Борис искоса взглянул на него, остановился и, немного помолчав, ответил:

– Про рыбалку не знаю, а проверить надо. И мотор, и остальное.

– Любишь, чтобы у тебя все всегда было в порядке?

– И это тоже, – кивнул Бабченко.

Что-то в его словах – вернее, в том, как они были сказаны, – привлекло внимание Гурова. Словно механик намекал на какое-то другое обстоятельство, которое было ему известно.

– Если говоришь «тоже», значит, есть и другая причина, – заключил он. – Давай говори. Чего ты вчера возле вертолета на вахту встал? И почему сейчас от лодок не отходишь?

– Насчет вертолета… Я еще вчера хотел сказать, да случая не было. Тут вот что было. Я за техникой всегда слежу, это вы угадали. Люблю, чтобы у меня все было в порядке. И вчера стал осматривать вертолет просто так, для порядка. И вдруг вижу: патрубок, который подводит керосин к двигателю, на честном слове держится. Чуть тряхнет машину – и слетит. И тогда весь керосин, что насос качает, польется мимо.

– И мотор заглохнет… – закончил за него Гуров.

– Само собой! – согласился механик. – Я стал смотреть, как такое могло случиться, и увидел, что прижимное кольцо, которое патрубок держит, куда-то подевалось. Вообще нет! И рядом, на земле, нет! Прямо чудеса! За три дня до этого я проверял – все на месте было. А теперь нет.

– А само кольцо слететь не могло? – предположил Лев. – Ну, от износа…

– Какой износ? – возмутился Бабченко. – Ведь я за машиной слежу. Все детали проверяю и, если есть подозрение на износ, тут же заменяю. Нет, само оно слететь не могло. Кто-то его снял.

– Вот оно что… – медленно произнес Гуров. – Значит, ты поэтому вчера возле вертолета стоял.

– Да, поэтому, – ответил механик. – Только я не стоял. Когда вы ушли, я нашел в запаске другое кольцо, закрепил его как следует и на всякий случай проверил все остальные системы. Хотел увериться, что с вами в полете ничего не случится.

– То есть ты считаешь, что кто-то нарочно снял кольцо, чтобы машина разбилась и мы все погибли?

– А что еще тут можно подумать? – пожал плечами Борис. – Вот смотрите. Кольцо само слететь не могло. Еще неделю назад, когда мы с Татьяной сюда приезжали, готовили усадьбу к приему гостей, я осматривал вертолет. И тогда все было в порядке. Значит, кто-то снял его совсем недавно.

– А кто это мог быть, как ты думаешь?

– Я не знаю, – покачал головой Бабченко. – Я все же не сыщик.

– Может, это сделал кто-то из поселка?

– Теоретически такое могло быть. Но с какой стати?

– Ну, из зависти… Или Кувшинов кому-то дорогу перешел…

– В Заречье? Кому он там мог перейти? – усмехнулся механик. – Нет, не похоже.

– Ладно, зайдем с другой стороны, – предложил Гуров. – Кого из летевших в вертолете хотели убить?

– Ясно кого, – уверенно ответил Бабченко. – Константина Геннадьевича, кого же еще. То, что он не полетел, ведь только в последний момент стало известно, верно?

– Ну, допустим. Тогда скажи, кто из находящихся в усадьбе может желать смерти ее хозяину?

– Не знаю. Не знаю и знать не хочу. В семье Кувшиновых отношения, конечно, сложные, но я в этих тонкостях копаться не собираюсь, не мое это дело. Вот я вам все рассказал, вы и разбирайтесь.