– Вот так ты тоже сможешь. – Серьезно сказал мастер:
– Лет через двадцать непрерывных тренировок…
– А если я очень буду стараться?
– Если стараться?.. – Старик почмокал губами:
– То лет через двадцать пять… Пока Коростылев искал тайный смысл этих слов, Лу Фу внезапно спустил штаны вместе с трусами.
– Надеюсь, – Сказал он, – Тебя не будет шокировать такое нарушение зековских заповедей. Смотри сюда. И старик указал на свой член. Тихон смотрел на половой орган мастера и не находил в ней ничего необычного. Но вдруг, Коростылев даже не сообразил как это произошло, он понял, что член стоит. Только что он был вял, а через мгновение – напрягся!
– Теперь возьми палку от метлы и бей!
– Куда?
– Сюда! – И мастер опять указал на половой член. У стены стояла березовая метла с толстой орясиной. Содрав с нее прутья, Коростылев перехватил палку поудобнее и безжалостно, со всего маху, опустил ее на эрегированный член Лу Фу. Ни член, ни его обладатель не шелохнулись, а палка оказалась сломанной надвое. Тихон непонимающе переводил взгляд то на палку у себя в руках, то на член. Видя такое замешательство, Китаец расхохотался. Слегка успокоившись, он назидательно проговорил:
– Ты не забыл, как переводится Вин-Дао-Ян?
– Путь Вечно-Юного Война?..
– Да. И это – один из этапов. Я расскажу тебе техники тренировки, но делать их тебе придется, наверное, без меня…
– Но почему?!
– Я же уже говорил тебе: я чувствую приближение перехода в иной мир… Мой срок здесь вышел… А сейчас ты будешь разучивать ката. Знаешь, что это такое? Тихон кивнул и стал повторять плавные движения старика.
XI. КЕНТОВАНИЕ.
Пошла вторая неделя как Тихон занимался под руководством старого китайца. Лу Фу постоянно был чем-то недоволен. То ему не нравилось плохо развитое периферическое зрение Тихона, то замедленность его реакции, то излишнее умствование Коростылева, пытавшегося всему найти рационально объяснение.
– Ты должен не думать. – Говорил мастер:
– Все твои реакции должны быть спонтанными ответами не действия окружающих. Лишь тогда ты сможешь достигнуть уровня воина. Но Тихон не очень понимал, как можно освободить свою голову от мыслей и при этом что-то соображать. Кроме того, из больнички вышел Брыль, который опять стучал молотком рядом с Коростылевым и бросал на него странные взгляды. Вскоре, как только зеки решили устроить первый перекур, Брулев подошел к Тихону:
– Карась, за водичкой не сходишь? Такая постановка вопроса могла означать или то, что Брыль хочет «зашестерить» Карася, или, что более вероятно, зек собирался угостить Коростылева чаем. А за чаем должна была последовать беседа. Именно этого и ждал Тихон всю первую половину дня. Кивнув, Тихон взял банку и пошел к ближайшему крану. Вернувшись, он увидел, что Брыль достал гигантский кропаль, разложил шоколадные конфеты. Коростылев все время добровольного заключения не видел шоколада. По чьему-то указанию эта сладость была запрещена в местах лишения свободы. Брыль молча опустил в воду самодельный кипятильник из двух пластин нержавейки и присоединил провода к небольшому электрощиту, питающему неработающую циркулярку. Минута – и вода закипела. Кипятильник был тут же отключен, спрятан, в воду посыпался чай. Тихон обратил внимание, что чай был необычный, не та грузинская труха, пополам с бревнами, а крупные черные палки настоящего индийского чая. Пока заварка запаривалась, Брыль и Коростылев не проронили ни слова. Наконец, напиток был готов и зеки приступили к ритуалу чаепития. Кто-то образованный прослышал о том, что в Японии существует особая чайная церемония. И теперь питие чифиря многие зеки называли не иначе как «примазаться к япошкам». Хапчик был лишь один. Брулев наполнил его чихнаркой и протянул Тихону. Тот осторожно взял стакан двумя пальцами за верх и, поддерживая второй рукой снизу, сделал два маленьких глотка и отдал обратно.