Девочки вроде Анны и Джулии часто не имеют близкой связи с женщинами старше их, которые могли бы стать для них образцами для подражания и оградить от лавины токсичных сексистских посланий. Конечно, в этом нет ничего нового. Действительно ново здесь наше понимание того, что поток таких противоречивых сообщений может (как мы увидим во второй части книги) влиять на поколение девочек на нейробиологическом уровне способами, которые мы только начинаем осознавать.

Многие социологи считают, что такое количество запутанных и неоднородных посланий (которые меняются в зависимости от источника и иногда противоречат друг другу) ведет к определенному когнитивному диссонансу, а это уже стресс-фактор сам по себе. Взгляните на один пример: согласно данным Национальных академий наук, инженерии и медицины, хотя женщины составляют больше половины учащихся медицинских вузов, половина студенток-медиков страдают от сексуальных домогательств в период обучения. Половая дискриминация настолько распространена в этой сфере, что сейчас против крупных учреждений ведутся судебные разбирательства, в том числе против сети больниц Mount Sinai, Орегонского университета здравоохранения и науки и Тулейнского университета^>40. (Причем разница в оплате труда врача у мужчин и женщин остается значительной: женщинам-врачам платят в среднем на 25 % меньше, чем их коллегам-мужчинам^>41.) Мы говорим девочкам, будто они могут быть кем угодно, но в процессе их усердной работы ради своей цели они не могут не заметить, что их ожидают преследования и несправедливое отношение. Помимо всего этого достижение мастерства в чем-либо не гарантирует им безопасности.

В итоге, с одной стороны, девочки слышат лозунги о том, что они свободны быть кем угодно, а с другой – во время подросткового периода они явно наблюдают существенные негативные последствия того, что они женщины. Более того, сама идея изобилия в мире бесконечных и интересных возможностей для девочек требует от них способности создать образ сильной, умелой женщины, какой они станут в отдаленном будущем. Между тем, если в повседневной жизни они неоднократно сталкиваются с объективизацией и сексизмом, эти сообщения постепенно будут оказывать большее влияние на их самооценку, чем представление об их будущем и больших возможностях.

Иные периоды в нашей общей истории, конечно, наносили молодым людям травмы; возьмите мировые войны. Как стрессоры XXI века могли в чем-то приблизиться к сложности тех проблем? У нас нет всех ответов, но при сравнении прошлых стрессоров с сегодняшними нам следует помнить, что катастрофические события вроде Второй мировой войны произошли с совершенно другими поколениями, не имевшими современных дополнительных стресс-факторов, действующих одновременно. Дело не просто в том, что происходит; дело, кроме прочего, в суммарном эффекте всего происходящего.

Другое отличие может заключаться в следующем: постоянные критические комментарии в социальных сетях вызывают восприятие всего как более близкого, личного и социально дисфункционального одновременно. Как пишет в своем отчете «Охрана психического здоровья молодежи» за 2021 год генеральный хирург Вивек Мурти, инструменты социальных сетей «настраивают нас друг против друга… и подрывают безопасную и благоприятную среду, в которой нуждаются молодые люди и которой они заслуживают»^>42. На протяжении прошлых серьезных национальных кризисов (мировых войн или Великой депрессии) зачастую существовали идеи коллективной сплоченности из-за общей боли и потерь. Казалось, страх и горе разделялись всеми. Но на самом деле мы больше не объединяемся как общество