– Эм, мам?

– Надо позвонить мальчишкам и узнать, как они. – Мамин голос звучал глухо, потому что прятался в складках папиной кофты. Редко его увидишь в чём-то, кроме костюма, но раз сегодня он не выходит на работу, значит, может позволить себе немного взбунтоваться. – Дилан весь на нервах, а Дэнни ничего не понимает. Как думаешь, можно ему сказать? Для него это будет не слишком?

О чём они вообще говорят?

– Давай подождём, пока не узнаем всё наверняка. – Мягко возразил отец и крепче прижал маму к себе.

Это какой-то новый трюк? Уловка в системе воспитания – делать вид, что не замечаешь ребёнка, который что-то натворил? Смятение внутри переросло сначала в обиду, а потом и в злость.

– Алло, мам! Пап! – Я оббежала их и стала махать руками, но в ответ ноль реакции. Совсем обнаглели! – Хватит придуриваться, народ! Это не смешно! Да, знаю, что я натворила делов, но…

Они продолжили говорить о Дэнни и просто идти вперёд по коридору. Полнейший игнор. Так меня игнорировала только Брук во втором классе, когда я стала дружить с Тедди. И, хочу отметить, что это довольно обидно.

Но они так просто не отделаются от меня! Да, я совершила глупость, взяв машину Джейка вчера вечером. Я была в расстроенных чувствах, с разбитым сердцем и с Тедди, которая, собственно, и была всему виной. Но всё ведь обошлось, не так ли? Поэтому я обогнала их и замерла в шести шагах впереди. Выставила ладонь, прямо как Нео, уворачивающийся от выстрелов агентов, только в меня летели не пули, а родительское безразличие.

– Стоять! – Почти завопила я. – Вы оба! Хватит меня игнорировать!

Мама замерла и уставилась перед собой. Ну, слава богу! А то эти игрища меня уже начинали раздражать. Я набрала побольше воздуха и выпалила на одном дыхании:

– Простите меня! Я не хотела, чтобы так получилось. Я поссорилась с Тедди, а ещё этот дождь, и… В общем, простите. Но всё ведь закончилось хорошо, правда?

Я выдавила улыбку. Одну из тех, когда не знаешь, что на тебя обрушится в следующий миг. Всепрощающее объятие или небесный гнев.

Хм, странно. Мама не то что не злилась, она даже не смотрела на меня. Вернее, смотрела будто сквозь меня. Сжимала в руках бумажный стаканчик, что извергал дымок и неприятный душок заодно, и прижималась к отцу. Тот обхватил её за плечо и держал так, будто она стояла не на плитке больничной палаты, а на трескающемся стеклянном мосту через пропасть. Папа всегда был таким. Надёжным, как самая прочная страховка.

– Мы справимся вместе, дорогая. – От его слов, спокойного и уверенного голоса на душе стало так тепло, точно её в шарф завернули или прислонили к батарее.

Они вообще слышали, что я только что сказала? А мне не так-то просто выдавливать из себя извинения! Когда я подралась с Диланом в первом классе и разбила ему нос до крови, меня заставили просить прощения, иначе мне грозило быть арестованной в своей комнате на следующие две недели. А через два дня у Брук как раз намечался день рождения, и пропустить такой праздник в то время было равносильно тому, чтобы перечеркнуть своё будущее. Но я целый день просидела в своей спальне, дуясь на Дилана, на родителей и на весь белый свет, хотя сама была виновата. Мой хук справа до сих пор неплох. Но желание поесть торт, попрыгать на воздушных батутах и покататься на пони-единороге, которых обещали родители Брук всем гостям, переплюнуло мою гордость.

В тот раз мне понадобилось семь часов, чтобы принести извинения, и то, по корыстному умыслу. Но сейчас я говорила искренне! А они даже злость запрятали так глубоко, что по лицам не разгадать, что они вообще злятся. Скорее, убиты горем. Я настолько их разочаровала этой аварией?