– Почему умирать? – Что еще приготовил для меня этот жуткий мир? – Я вроде бы неплохо себя чувствую, лишь небольшая слабость осталась. А так даже боль прошла.

– Это только начало, Кателлина, – вздохнул Циольф. – То, что вы пережили в Зале Совета, – лишь первое, самое легкое испытание, поверьте. Капля за каплей тело покинут магические, а потом и жизненные силы. Постепенно физические страдания пройдут, унося с собой эмоции, желания, ощущения. Какое-то время оболочка будет просто бездумно существовать, дыша воздухом, не более. А потом и эта как-бы-жизнь угаснет, и вы погрузитесь в небытие. Безвозвратно.

Да я прямо сейчас уже перестала дышать. От ужаса.

– И долго мне… осталось? – только и смогла вымолвить дрожащим сиплым голосом.

– Отпущенный срок истекает на закате, сирра, – мэтр отвел взгляд.

– И что, ничего нельзя сделать? – потянула мужчину за рукав, разворачивая к себе и с отчаянной надеждой вглядываясь в его глаза.

– Выход один: стать наидой, обрести хозяина, а вместе с ним новую родовую связь. Да только кто же вас возьмет-то после всего, что натворили ночью! – повысил голос Циольф. – Зачем доверились сирре Альфиисе? Что она посулила? Уверила, что сиятельный саэр Крэаз проникнется бедственным положением и непременно остановит на вас свой выбор? Как же вы наивны, дитя. Разжалобить дваждырожденного Саварда Крэаза сложнее, чем уговорить голодного борэша не есть мясо. И тем не менее, – горькая усмешка, – сейчас он единственный ваш шанс на спасение.

– Что же мне делать? – спросила не мэтра – что его спрашивать?.. Скорее себя саму, но мужчина услышал и, как ни странно, ответил:

– Постарайтесь на сегодняшнем отборе произвести на сиятельного саэра благоприятное впечатление. Знаю, вам плохо, больно и страшно, а к вечеру будет еще хуже. Но соберите все силы. Другой возможности не будет.

Целитель сгреб со стола какие-то флаконы и баночки, уложил их в маленький сундучок и явно собрался откланяться.

– Уже уходите? – неожиданно прорвалось жалобным всхлипом, и я крепко стиснула зубы.

Странно, но присутствие этого чужого, не очень расположенного ко мне человека вселяло хоть какую-то уверенность. Оставаться одной не хотелось категорически.

– Глава рода наложил запрет на общение, – сухо уведомил мужчина. – Мне было разрешено посетить вас только для того, чтобы осмотреть и поддержать силы. Саэр Эктар хочет дать бывшей воспитаннице шанс присутствовать на отборе в относительно вменяемом состоянии. Я сделал все, что требовалось. Дольше задерживаться не могу.

Он закрыл сундучок и пошел к двери, намереваясь уйти.

– Мэтр Циольф, скажите… – Несмотря на его откровенное нежелание общаться дальше, я все-таки хотела кое-что прояснить для себя. Целитель остановился, давая понять, что слушает. – Почему меня ни о чем не спросили? Почему не выслушали, прежде чем вынести решение?

Мужчина развернулся, насмешливо-удивленно глядя на меня.

– Иногда ваши поступки поражают своей продуманностью, сирра. Но по большей части вы демонстрируете простодушие, граничащее с глупостью. Думаете, глав семей, а тем более главу рода интересуют слова простой воспитанницы, сироты, не имеющей близких родственников? Или вы полагали, что вердикт не может быть вынесен без вашего участия? – Покраснела: именно так я и думала, вспоминая земное судопроизводство. – Первым делом глава рода со всем почтением выслушал сиятельного саэра Крэаза. Потом воззвал к родовому артефакту, черпая у него необходимую информацию. В последнюю очередь допросил меня, уточняя картину произошедшего. После чего оставалось только сделать вывод и утвердить приговор. Решение принималось Советом рода за закрытыми дверями, – продолжал разбивать мои иллюзии целитель. – Ну, а его оглашение всегда проводится в присутствии обвиняемого.