Спустя все каких-то битых полтора часа из-за утеса возник вымпел красного цвета, который был привязан с самой высокой мачте. Это тот цвет, которым Рюрик обозначил свой авангард, чтобы точно знать, что приплыл именно он.

– 

А если я не увижу этого вымпела, то утоплюсь от горя подобно Эгею – Смеялся над собой Рюрик.

И вот за кораблями Олега нарисовался флот Бьерна. Сам он был на головном корабле и первый же пытался ринуться в бой. По всем признакам это был человек созданный для войны. Густая, длинная черная борода обволакивала его щеки, доходя до середины выи. Огромная нижняя челюсть чуть выступала вперед, а хищный взгляд мог заставить любого вздрогнуть. Огромными ручищами он начал взъерошивать вокруг себя воздух, как бы вызывая Рюрика на дуэль.

– 

Ну что же, вы хотите драться?! Давайте подеремся! – Кричал во все горло Бьерн.

Люди Рюрика начали проявлять признаки дезорганизации, поскольку они увидели численность флота Бьерна и сравнили со своим. Полное преимущество у Бьерна! Нет ни единого шанса. А отступать некуда было, поскольку позади фьорд замыкается. Это было полноценное гиблое место!

Все, кто был на корабле вместе с Рюриком сбежались в центр палубы, где он и стоял и завалили вопросами о второй армии. На это Рюрик лишь пожимал плечами.

Видя все это, Аскольд решил предложить Диру:

– 

Давай сдадимся первыми и может быть, этот чернобородый помилует нас. Ты же знаешь, что он славится своей жестокостью? Может, если мы двинем к нему наши корабли, то утолим его ненасытную жажду в трофеях, и он смилостивится?

– 

Ты безусловно прав, Аскольд. Я всегда считал Рюрика тем ещё прохвостом. – Ответил Дир, который постоянно восхвалял заслуги своего командира.

В результате их общего соглашения, они приказали своим частям следовать за ними. Аскольд показал жестами, что они плывут сдаваться. Бьерн радостно захлопал в ладоши, уже предчувствуя свою добычу. Но своему денщику все-же сказал:

– 

Как только сойдем с кораблей, перережьте их всех. У меня не так много денег для того, чтобы прокормить ещё один флот. – И это при том условии, что он привез с Фарерских островов огромную сумму, поскольку его торговля с тамошними поселениями велась по монопольно высоким ценам.

Рюрику уже все припомнили его слова о слепой вере и начали ругать его, а не себя, хотя не разглядели действий командира как раз-таки войны. И в такой пессимистической обстановке неожиданно, как и для людей Рюрика, так и для Бьерна, проход к выходу из фьорда закрыл второй флот, который вели Синеус с Трувором. Их флот уже превосходил не то что первый, но и Бьерна. Это было почти что фиаско. Драться в две стороны сразу было не под силу уже считавшемуся в меньшинстве Бьерну.

Замысел Рюрика стал сразу же всем понятен и сбросив с себя страх и паникерство, все мигом засели за весла и повынимали луки с мечами, готовясь идти на абордаж. Командующие Бьерна сразу же потеряли всю свою напыщенность. Некоторые толком не могли сказать своему экипажу о том, что они сдаются. Голос дрожал.

Сам Рюрик лишь сошелся взглядами с братьями и, посмотрев на небо, а потом опустив очи на землю, недовольно мотнул головой. Тем самым он изобразил время, которое измеряли по песочным часам и свое возмущение относительно запоздалости прибытия братьев. На что тем оставалось только смотреть в пол, поскольку они и вправду чуть припозднились. Аскольд и Дир переглянулись между собой и отдали распоряжение по окружению вражеских кораблей.

А Бьерн тем временем не собирался себя бесчестить и попадать в хельхельм. Он намеревался умереть как достойный воин, как настоящий викинг – в бою. Он приказал идти прямо к кораблю Рюрика, оря на своих подчиненных, что иначе выкинет за борт всех к чертовой матери! Разъярённый, видя, что его команды пролетают мимо ушей экипажа, он самолично спустил на воду небольшую моноксилу и поплыл во вражескую сторону.