— А ты знаешь, что курение в общественных местах, согласно закону, запрещено, — игнорирую его приветствие и пытаюсь не смотреть Олегу в глаза.

— А ты знаешь, что ты плохо осведомлена? На улице курить можно. Список запрещённых мест могу тебе сбросить на досуге.

— Серьезно? Черт, а я недавно делала мужику замечание на улице.

— В нос не дали?

— Как видишь, цел.

— Береги нос смолоду.

— Вообще-то нос береги в большой мороз. А смолоду – вроде как честь.

— И челюсть. Присаживайся, — открывает мне переднюю дверь, а затем берет из моих рук переноску и ставит на заднее сиденье. — Ну чего стоим?

— А что ты тут делаешь?

— Стою около машины.

— Очень смешно.

— На глупый вопрос получай глупый ответ. Садись, давай. И так пробок до хера.

Пристраиваю свою пятую точку на пассажирское сиденье и опять одергиваю себя. Только не смотреть на него. Только не смотреть. По-хорошему, лучше и вовсе не открывать рот. Смотрю на свой пока еще нормальный маникюр и через пару мгновений, когда салон автомобиля заполняет парфюм Самарского вперемешку с табаком, начинаю снова грызть ногти. Да что это такое?! Сжимаю ладонь и не знаю, куда деть эти чертовы руки.

— Как дела?

— Нормально. Хорошо, в смысле. А у тебя? — неосознанно поворачиваю к нему голову.

— Ну не так хорошо, как у тебя. Как экзамены?

— Почти все сданы. Еще немножко – и каникулы, — киваю, как полудурошная. Хотя почему «как»? И даже не «полу», а просто конченая дура.

— Значит, впереди молодежное разгульное лето.

— Почему разгульное?

— Как это почему? Молодость же.

— Ну каждый судит по себе, — что-то из меня сегодня прет. Может, и вправду этот гребаный ПМС, хотя вроде рано еще. — А у тебя почему не все так хорошо? С девушкой поссорился?

Ой, заткнись, Островская! Олег лишь негромко хмыкает в ответ, но вполне серьезно отвечает:

— Нет, не поссорился, — а жаль. Ой, как жаль. — А у тебя все отлично с твоим парнем?

— С каким парнем? — вновь перевожу на него взгляд.

— А у тебя их что, много? Парень с кафе, я вас сегодня видел. Это вроде тот самый, со школы. Да?

— Ааа. Да. Коля. Мы то сходимся, то снова разбегаемся, я уже сама запуталась.

— Сегодня сошлись? — с усмешкой в голосе произносит Самарский.

— Ага. Скоро идем выгуливать мои сиськи.

— Что?!

— Тебе не понять, это молодежный сленг.

— Да уж, куда мне.

— Ну да. Тридцать два же на носу. Это уже вроде кризис.

— Кризис после сорока, дорогая.

— Да? Перепутала. Так как ты здесь оказался?

— Сел в машину и приехал. Снова глупый вопрос, Вика.

— Видимо, у нас разные понятия о глупости.

— Услышал, как тебя отшивает Макс, и решил подвезти, так как свободен. Такой ответ устраивает?

— Вполне. Спасибо, кстати.

— Пожалуйста, — не совсем дружелюбно произносит Олег.

И после его «пожалуйста» больше никто не произнес ни слова. Молча доехали до клиники. Также молча Олег помог мне донести Тошу, подождал, пока коту сделают уколы, и без единого слова довез обратно домой. Интересно, я так же буду реагировать, если в тридцать со мной пошутят насчет моего возраста? Тоже мне, подумаешь, пошутила. Чего обижаться-то?

***

К вечеру пятницы съехать с темы клуба не получилось. Как и прикрыться запретом брата, так как тот вообще уехал на неделю в Москву. Коля, видимо, просек это дело, в итоге пришлось нести свою пятую точку навстречу приключениям.

— Я, конечно, все понимаю. Лишаться клубной девственности тяжело, но рубашка? Ты серьезно? Кто надевает в клуб рубашку и джинсы?

— Я.

— Когда я сказал выгулять верхнюю часть твоего тела, я имел в виду открытое платье, а не это клетчатое безобразие.

— Могу хоть сейчас выйти из машины. Попросить таксиста остановить?