Вода хорошо смывала негатив и неприятные воспоминания в том числе. Они вместе с ней будто стекали в слив, и проще становилось, и легче, и думалось уже о другом, о чём-нибудь приятном. А позже, спустившись в столовую, Дымов ожидал застать там свою невероятную гостью, но все места за столом оказались свободны, и он обратился к помощнице по хозяйству:

— Юль, сходите посмотрите, как она там?

— Она? — переспросила та поражённо. — Я думала, это парень.

— Не уверен, но мне кажется, нет — возразил Дымов. — Вроде бы девочка. Был бы точно парень, я б сам заглянул.

— Да, сейчас, — кивнула Юля, но пока шла, и Дымов её видел, с сомнением пожимала плечами, качала головой и что-то бормотала себе под нос. Вернулась она довольно быстро и сразу доложила: — Спит оно. До ванны, видимо, так и не добралось. Да даже кроссовки снять то ли ума, то ли сил не хватило. Завалилось на кровать прямо в обуви.

— Юль, почему в среднем роде-то? — рассмеялся Дымов.

— Как выглядит, так и называю, — откликнулась домработница. — Хотя вроде и правда девочка. Чисто по физиологии. — И всё-таки не удержалась. — Но вот зачем Игнат Алексеевич вам её сюда-то приводить понадобилось? Это ж непонятно что.

— Ну я же говорил, — напомнил он. — Без неё бы я легко не отделался. Видели, она даже больше меня пострадала?

Но Юля только отмахнулась, посчитала, что подобные боевые отметины для этой девчонки незначительные мелочи, привычная реальности. Хотя та и сама скорее всего так считала, даже ни разу не побеспокоилась из-за фингала.

— Вот и сказали бы «спасибо». Ну или вон денег дали. Поди бы не отказалась, — заявила убеждённо. — И пусть бы домой шла.

Но Дымов опять возразил:

— Нет у неё дома.

Помощница по хозяйству с сомнением нахмурилась, уточнила недоверчиво:

— То есть?

— Да я ж не особо в курсе. — Он дёрнул плечами, пояснил, что мог: — Предложил действительно до дома довезти, спросил, где живёт, а она сказала «Нигде».

— Да наверняка же сама и сбежала, — предположила Юля. — С родителями поругалась. Но их-то можно понять. Мало кто такое чудо выдержит. А вам наврала.

— И что? — вскинулся Дымов, поинтересовался с раздражённым вызовом: — Я её должен был на первом же углу высадить? На улице оставить? Она, конечно, может за себя постоять, но тоже смотря во что вляпается. И если не наврала? — Он выдохнул, посмотрел на слегка опешившую помощницу чуть виновато из-за того, что сорвался и едва не накричал (а ведь при любых других обстоятельствах и сам бы не обрадовался подобной гостье), но в то же время с требованием поддержки. — Юль, уж вы-то знаете, что такое бывает. Когда жить негде. Как жильё теряют. Легко теряют. И что дети родителей выгоняют или родители детей — тоже бывает.

А ещё случается так: когда у тебя дом вроде бы и есть, а вроде бы и нет, и пойти некуда. О подобном Дымов и сам знал точно. Не понаслышке.

3. Глава 3

Семнадцать лет назад

Почему-то сильнее всего болела ладонь. Её словно поджаривали на костре, а внутри что-то пульсировало, стреляло и дёргалось. Разрезанные мышцы горели огнём и не просто сочились кровью, та вытекала и вытекала — рекой, даже сквозь рукав мастерки, которым Игнат обмотал кисть, чтобы остановить этот нескончаемый красный поток.

Не помогло.

Ещё и плечо саднило и жгло, но по сравнению с ладонью, это казалось вообще полной фигнёй, хотя рана на нём тоже кровоточила, а футболка спереди давно уже превратилась из серой в тёмно-бурую и прилипла к животу. Но, может, Игнату это только казалось, потому что перед глазами стоял красный туман, и уже весь мир виделся — как там в книге про Шерлока Холмса? — в багровых тонах. А ещё почему-то мутило, будто перепил или сожрал что-то не то, и земля крутилась всё быстрее, так что он уже не успевал за её вращением и едва держался на ногах.