4
Май 2012 года
В тот день, когда я встретила Уэсли Донована, я понятия не имела, как сложится моя жизнь. Я познакомилась с ним год назад. Мы столкнулись с ним на улице. Буквально столкнулись. Я торопилась, неся букет цветов, который купила у флориста. Я спешила к своей машине и на ходу взглянула на часы. Я хотела вернуться к себе и еще немного прибраться до ужина с мамой. Цветы я хотела поставить в вазу и украсить ими стол, чтобы мать грузила меня хотя бы одной вещью меньше. Знаю, мне следовало позаботиться об этом раньше. Пять часов – худшее время, если вам надо что-то сделать, но у меня в больнице была поздняя смена, и я вернулась домой около шести утра. Я сказала себе, что посплю несколько часов, но в итоге проспала до трех часов дня.
Водители ждали в дорожной пробке. Гудели клаксоны. Радиоприемники орали на всю мощь. Казалось, будто земля дрожит подо мной. Все это жутко раздражало и отвлекало.
А потом я налетела прямо на него. Он тоже торопился, на ходу разговаривая по мобильному. Телефон выскользнул из его руки, упал на тротуар и, пролетев по бетону, остановился рядом с отверстием ливневой канализации. Мои цветы разлетелись в разные стороны.
– Извините, – посетовал он и опустился на колени, чтобы помочь мне собрать все двадцать роз на длинных стеблях.
Одна за другой те вернулись в бумажный пакет. Передо мной был красавец-мужчина, и он бережно собирал мои цветы. Я тотчас оцепенела и уставилась на него. Его белокурые волосы были коротко стрижены на висках и длиннее на макушке. Все пряди лежали волосок к волоску. Светло-каштановые ресницы касались щек, затеняя карие глаза. Он был гладко выбрит, и его скулы четко выделялись на фоне лица. Он взглянул на меня из-под ресниц, и мой мир изменился.
В один миг.
Он смотрел на меня так, словно хотел овладеть каждой частью меня. Безумием было то, что я была не против. Смутившись, я подняла его телефон и передала ему в тот момент, когда он вернул мне цветы.
– Ваш телефон цел?
Он сунул его обратно в карман, пожал плечами и лениво улыбнулся.
– Не имеет значения. Я могу купить себе новый.
Дрожащим голосом я поблагодарила его, а он, прежде чем зашагать прочь, нежно взял меня за руку. В его крупной ладони та казалась такой маленькой, такой хрупкой.
– Уэс Донован, – представился он.
– Виктория Олдридж.
Его пальцы соскользнули с моего запястья, на миг задержались на моей коже, и он пожал мне руку. Одно простое рукопожатие, и мое сердце чуть не выскочило из груди. Я поняла, что хочу увидеть Уэса снова.
Но тут он сказал мне:
– У вас кровь.
Я моргнула, прогоняя туман, которым он меня окружил.
– Что?
Он поднял мой указательный палец, и я увидела, как по его кончику медленно стекает ярко-алая кровь.
– Должно быть, вы укололись о шип розы, – сказал он.
– Думаю, да, – ответила я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание.
Не спрашивая, Уэс нежно взял мою руку и обвязал ее платком с монограммой. Затем, неся мои цветы, проводил до машины. Я уже почти села за руль, когда он прислонился к машине плечом и, нагнув голову ниже, сказал, что хотел бы увидеть меня снова.
Я сказала «да». Конечно, ответила я. Мне казалось, что только полная дура ответит отказом такому мужчине, как Уэс Донован.
Таков был пролог наших отношений.
Уэс был на десять лет старше меня, мне же было двадцать три. Тогда разница в возрасте меня нисколько не беспокоила. Более того, это было еще одно очко в пользу Уэса. Я даже не заметила, как его непоколебимая самоуверенность поглотила меня. В моих глазах Уэс был олицетворением зрелости. Мудрости. Он знал, чего хочет и когда.