Вода смыла кровь, обломки костей и обрывки кожи. В стоки попали редкие волоски, украшающие лысую голову. Точное зрение установило размер волосков, которые удалены механическим путем – сбриты.

Умерший предпочитал эту процедуры любым другим.

Ретроград?

Форма протеста?

Боязнь?

Ответ мог крыться в профиле покойного. Для этого следовало установить контакт с ним. А этого делать не хотелось. Пока Ролдан откладывал общение с ним.

Тело оказалось холодным – кончики пальцев установили точную температуру. Холоднее окружающего воздуха, сопоставима с температурой дорожного покрытия. Виноват дождь и испарения с земли.

Установить время смерти не составит труда – помогут наблюдательные точки.

– Как давно их обновляли? – спросил Ролдан, указав на стену, где под напылением скрывалась точка.

– Неделя, не больше, – ответил Берек.

Не его профиль, но ответил он. Ролдан отметил этот занимательный факт.

– Не разумней было бы лишить объект жизнедеятельности в ином месте? – выразил общее мнение Такеш.

Он обратился с запросом к сети, подтвердил мысль:

– Тут в двух кварталах устаревшая система. Много слепых окон, есть возможность взлома. Следы останутся, второй объект смог бы скрыться на время.

– А что такого? – спросил Ролдан, вновь отвлекаясь от тела.

Кончики его пальцев давили на лоб умершего. Оставляли глубокие следы. Мясо не восстанавливалось, потеряло упругость. Типичное следствие прекращения жизнедеятельности.

Коллеги принялись рассуждать о мотивах, побудивших второй объект события совершить акт именно здесь. Ролдан переводил взгляд с одного на другого, хмурился.

Они так же отвлекались от произошедшего, окунувшись в знакомую атмосферу. Используемые в речи канцеляризмы не только заполняли внутренний дневник, который будет прикреплен к отчету. Кроме того, это позволяло сохранять… рассудок?

Стойкость суждений, решил Ролдан.

А вот вид деформированного черепа нарушал стойкость суждений. Потому Ролдан оставался без движения в неудобной позе, концентрируясь на неласковых касаниях дождя по затылку, стекающей за воротник на спину и на грудь холодной воде.

Система выдала новый расчет-предупреждение, Ролдан его отбросил. Плевать, если он переохладится.

Тут такое. Холод только освежал, помогал закрепиться в реальности.

Открывшееся мозговое вещество, сеточка сосудов под развороченными кусочками черепа не вызывали тошноты, отвращения. Не было страха и омерзения. Ну, мертвец. Один из многих.

Омерзение вызывало иное: навязчивый значок о нарушении установленных процедур.

Именно отсутствие знакомых символов вызывало напряжение. На что Ролдан не желал обращать внимание. Данные скрывались за разговорами, переглядками коллег.

Жизнедеятельность была прекращена с применением грубых инструментов, грубых методов. Но подобное происходит. Зафиксировано несколько аналогичных случаев. Есть граждане предпочитающие экстравагантные способы.

Желание плюнуть в лицо общества, усталость, поиск ярких ощущений, хотя бы за границей бытия – версии разные. Никто не запрещал гражданам подобные практики. Выбор разумного существа – священен.

У Ролдана и всех собравшихся здесь отсутствовало уведомление, подтверждающее выбор объекта, прекратившего жизнедеятельность. Забыть о таком невозможно. Защита от дурака настроена с десятикратной степенью. Ее просто не удастся обойти.

Однако, пальцы прикасаются именно к доказательству. Холодному. Лишенному упругости телу.

– Сбой? – шепотом спросил Берек.

Только система распознавания речи позволила услышать его вопрос. Общий для всех собравшихся.

– Только ангелочек наш мог спросить такое, – скривился Захей.