В 1955 г. в Чехословакии арестовали многих иезуитов, и Корец тоже приготовился к аресту. 9 сентября он рукоположил своего преемника – собрата по ордену Доминика Каляту (1925)34; надо сказать, что Каляту арестовали даже раньше, чем его самого – в январе 1960 г., но Калята провел в заключении не более трех месяцев – он попал под амнистию 1960 г.35. В 1961 г. он рукоположил в епископы иезуита Петера Дубовского. В 1967 г. Дубовский, в свою очередь, рукоположил Яна Благу, о чем пойдет речь в главе 5.

Как свидетельствует Ян Хризостом Корец, в 1951—1989 гг. он рукоположил около 120 тайных священников – все они были монахами. «Тем, кого я рукополагал, я говорил, что они, разумеется, могут рассказать все необходимое своему настоятелю, который выдал им подтверждение, что они прошли обучение и соответствующую духовную подготовку, и что они могут, разумеется, рассказать об этом своему исповеднику. Но тем, кому они будут служить в качестве тайных священников, они могут сказать лишь то, что они священники»36.

В результате усилий властей, через сталинские лагеря в Чехословакии прошли едва ли не все более или менее активные католические священники и активисты – конечно, кроме тех, кто сумел эмигрировать и не был схвачен при попытке нелегального перехода границы. Эти лагеря строились по образцу советских, и по жестокости режима и надзирателей едва ли сильно им уступали (для примера – Приложение V). Тем не менее, трагический опыт тюрем и лагерей сталинского периода в Чехословакии для тех католических активистов, кто их пережил и не сломался, имел, как оказалось впоследствии, и вполне конкретный положительный аспект. Дело в том, что всех тех, кто проходил по религиозным делам, старались держать вместе – чтобы они не влияли «дурно» на других заключенных. В результате все активные христиане и верующие миряне друг с другом перезнакомились и сблизились, и это очень помогло в следующий период – когда после оттепели 60-х и вторжения 1968 г. церкви вновь пришлось уходить в подполье.

Йозеф Петр Ондок, в 1940-е гг. тайно рукоположенный священник и активист «Католической акции», назвавший свои воспоминания «Зэковский Ватикан», объясняет, что «Ватиканом» в словацкой тюрьме Леопольдов именовалась старая постройка, куда селили всех священников, «чтобы изолировать их от других зэков и чтобы они не подвергали угрозе социалистическое перевоспитание заключенных своей идеологией и религиозными предрассудками». «Эта изоляция священников от других заключенных существовала с небольшими отклонениями во всех наших тюрьмах. Где-то это было невозможно, как, например, в яхимовском лагере Л37, где все заключенные – миряне и священники – работали вместе. Но и то мы, священники, в этом лагере жили в определенных камерах в разных бараках. И здесь бывали исключения – например, нам в священнические камеры надзиратели отправляли заключенных, которые раньше служили режиму… Предполагалось, что мы будем их защищать от других заключенных»38. Свой «Ватикан» существовал и в тюрьме Миров в Чехии. Как вспоминают В. Вашко и О. Мадр, там священники служили мессы с вином, которое получали из переданных с воли изюминок, читали друг другу лекции и самостоятельно изучали литературу, которую удавалось достать (чем был особенно знаменит Феликс Мария Давидек), читали официальные газеты с воли и даже распространяли по тюрьме свой собственный еженедельник, написанный на папиросной бумаге39.

Истории о несгибаемом поведении в тюрьме Давидека, Крчмери, Мадра и некоторых других активистов с удовольствием рассказывали впоследствии их ученики и последователи