– Протяни ручку. Закрой глаза, не двигайся.

Федя послушно делал всё, что его просили. Боль разлилась по руке – что-то сильно кольнуло его палец.

– Ой! – вскрикнул он.

– Всё, всё, всё… Подуй на ручку. Не болит?

– Нет, – свободной рукой Федя вытер слезинку.

– Хорошо, почти всё готово. Осталось немного.

Они снова отправились по коридорам небоскреба и пришли к очередной белой комнате. В её центре стояло черное кресло, похожее на трон.

– Садись,– Линда указала жестом на трон

Федя робко остановился рядом с ним, глубоко вздохнул, и все-таки решился залезть на него. Трон оказался очень удобным, он подстроился под фигуру Федора и занял полулежащее положение.

– Постарайся не двигаться, хорошо?

– Хорошо,– ответил он.

Вокруг его головы закрутились металлические шарики. Поначалу Федор опасался, что один из них попадет ему в нос, но впоследствии убедился, что их траектория весьма надежна. От их назойливого мельтешения ему стало немного муторно, впрочем, это состояние быстро прошло.

– Вот и всё. Остался короткий тест и на сегодня ты свободен.

Они вернулись в комнату со столом, и сели напротив друг друга.

– Расскажи, пожалуйста, какое твоё самое раннее воспоминание?

Федор снова рассказал о маме и её песне, он с удовольствием послушал бы её ещё раз.

Она задала ещё несколько вопросов, как утром, и убедилась, что получает те же ответы.

– Очень интересно…– произнесла она, обращаясь самой к себе.

Федор снова заполнил тест, неотличимый от первого, проходившего несколько часов назад. Он помнил свои ответы и молниеносно расправился со всеми листами.

– Умничка. С такими способностями тебя ждет великое будущее,– похвалила его Линда.

Федя немного засмущался. Он не видел особой сложности в проделанной работе.

– Ты сегодня так много успел сделать. Давай-ка я отведу тебя в комнату отдыха.

Комната, в которую они пришли, оказалась меньше вчерашней, но в ней находилось много мебели и всяких штуковин, о назначении которых Федя мог только догадываться. Главное – здесь находился отдельный туалет, и даже дождь, работающий от мотора. Ручка в стене позволяла менять силу и температуру дождя. Линда показала ему, как что работает и помогла подогреть лепешку в печи. Лепешка была слишком тонкой, зато с начинкой – сыром и помидорами.

– А книжки тут есть? – поинтересовался Федор.

– У нас тут не так много книг…– сказала Линда.

– У нас в деревне тоже,– вздохнул Федя.

– Ну, кое-что всегда найдется.

Она ушла и вернулась минут через десять.

– Вот, пока это всё, что есть, – она держала в руках три толстых книги и одну тоненькую, цветную.

Глаза Феди заискрились в ожидании буквенной трапезы. Он перестал обращать внимание на Линду и изучал найденные сокровища. Они написаны на его родном языке, пусть и немного непривычном. Он знал, что в них хранится множество историй.

– Библия, Коран, Гарри Поттер, мода и стиль,– зачитывал он вслух названия на обложках. – А ещё есть?

– Почитай пока эти книжки, выбери, что больше нравится. Завтра что-нибудь придумаем.

– Спасибо большое.

Яркая книжка привлекла его больше остальных, в ней уместилось совсем мало текста и много картинок с красивыми девушками и юношами. Они одевались так необычно…

Он читал и остальные книги. И каждый раз, когда ему встречались слова «мама» и «папа», вспоминал о семье. Как же он хотел, чтобы они очутились рядом, радовались вместе с ним. «Наверное, они волнуются, думают только обо мне…» Федя сам не заметил, как заснул. Ему нужны силы, ведь завтра его ждет ещё больше открытий.

Его работа закончилась, а работа Линды только начиналась. В отчете о пациенте RS-6234 она сравнила тесты Федора, описала его реплики и реакции на все, что происходило с ним в лаборатории. За цифрами скрывался один единственный вывод – стирание памяти не подействовало на Федора. К отчету она прикрепила результаты анализа крови и комплексного молекулярно-резонансного анализа. В конце, после множества таблиц и диаграмм она вывела краткое резюме: «мутация MF-39: врожденная устойчивость долговременной памяти к электромагнитному воздействию. Регенерация нейронных связей. Стирание памяти невозможно.