В целом, весь отрывок 8:22–10:52 посвящен ученичеству. Через сочетание дидактических повествовательных эпизодов и изречений Иисуса этот центральный раздел Евангелия от Марка подчеркивает (1) что правила ученичества формируются Самим Иисусом, Его смерть является критерием приверженности ученика, Его самоотверженное служение – образцом, а верность Его имени – признаком братства среди Его учеников; (2) что круг учеников должен быть открытым и всеохватным, движимый интересом о взаимной заботе, а не о ранге и конкуренции; и (3) что, хотя брак и рождение детей одобряется, любовь к имуществу – нет, и ученики должны быть готовы пожертвовать всем ради Иисуса и найти в братстве учеников Иисуса такие заботливые отношения, которые компенсируют любые потери.

Речь на Елеонской горе 13:5–37

В 13:5–37 мы находим один из двух блоков изречений Марка, посвященных провозглашению Евангелия перед лицом испытаний, второй находится в собрании притч в 4:1–34. Все четыре притчи в четвертой главе посвящены последствиям провозглашения Божьего Царства (тем, на которой, как сказано в 1:14–15, была в общем сосредоточена проповедь Иисуса). Хотя в явной форме речь идет только о Двенадцати апостолах и толпе, вполне вероятно, что читатели Марка также должны были ассоциировать себя с провозглашением Божьего Царства и, следовательно, черпать из этих притч назидание и ободрение. В предупреждениях о непродуктивных семенах (4:14–19) и сокрытии своего светильника (4:21–22) есть неявные увещевания. Но более значимыми являются ноты ободрения относительно чудесного урожая доброго семени (4:20) и образы сияющего светильника (4:21), урожая (4:26–29) и большого горчичного куста (4:30–32; ср. Hurtado, Mark 71–85, об этих нотах ободрения).

Однако здесь мы сосредоточимся на 13:5–37, потому что «речь на Елеонской горе» довольно очевидно обращена к постоянным заботам учеников, выходящим за рамки непосредственного контекста Иисуса и Двенадцати. Рассуждение Иисуса начинается в ответ на вопрос некоторых апостолов (ст. 4), и поэтому обращено ко всем Двенадцати. Но вполне вероятно, что читатели также должны были почерпнуть из того, о чем здесь говорится, руководство для своей жизни, жизни учеников Иисуса. Во-первых, это рассуждение является предсказательным пророчеством, формой речи, которая приглашает последующих читателей искать применение сказанного к их собственным ситуациям. К читателям, по сути, прямо обращено примечание в стихе 14 о «мерзости запустения»: «читающий да разумеет». А в стихе 37 речь завершается обобщением: «А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте».

Более того, содержание речи говорит о том, что она была предназначена для постоянного применения в жизни читателей Марка, которые должны были включить себя во множественное число «вы» тех, к кому она обращена. Основной акцент в рассуждении сделан на том, чтобы перенаправить ошибочное эсхатологическое возбуждение, которое подвержено обману и ведет к быстрому разочарованию, если все идет не так, как ожидалось (13:5–8, 13, 21–23, 32–37). Беды, которые можно было бы считать признаками приближающегося конца, лишены этого значения (ст. 7–8). Напротив, они низводятся до уровня неизбежных бед и лишь ранних симптомов («Это начало мук рождения», пер. Кассиана) грядущего божественного избавления мира. Даже сама «мерзость запустения» (язык Дан. 12:11, которым обозначалось разрушение Иерусалимского храма) и сопутствующие ей трудности, хотя и ужасные по своим масштабам (ст. 14–20), не являются сигналом к наступлению эсхатологического момента, и ученики предупреждаются об обманчивых заявлениях об обратном (ст. 21–23). Все это было бы особенно значимо для христиан первого века, которые читали эти слова через много лет после воскресения Иисуса, задавались вопросом о явной задержке конца, и вполне могли быть подвержены обману или унынию.