При слове «детектив» (вспомним, кто была наша героиня по профессии) Алена насторожилась и изловчилась взглянуть на обложку. Ну, ребята… Она ожидала всего, что угодно, только не того, что увидела! Гном держал – ни больше ни меньше! – книгу академика Бориса Рыбакова «Язычество древних славян». Слов нет, сравнить эту книгу с детективом мог только интеллектуальный извращенец… Вот, скажем, произведение академика Валерия Яковлевича Проппа «Исторические корни волшебной сказки» и впрямь читается легко, на одном дыхании, словно авантюрный роман. Однако труд Рыбакова был весом в прямом и переносном смысле и заслуживал всяческого восхищения. Как, впрочем, и человек, его осиливший.

– Вы славист? Лингвист? Филолог? – выпалила Алена.

Николай Дмитриевич меленько (ну а как еще, при его-то параметрах?) расхохотался:

– Нет, прелесть моя, я гистолог. Но хорошие книги – моя страсть. Осилил академика Рыбакова и запереживал было, что читать теперь нечего. Но случайно навестил нашего рентгенолога (а он, знаете ли, интеллектуал, всегда со всеми новинками знаком), увидал на его столе книжку и немедля ее изъял – на время, конечно. Взгляните!

И из той же сумки, где только что обретался досточтимый академик Борис Александрович, он с детской радостью извлек розоватую книжку карманного формата в картонном переплете. Алена мгновенно узнала ее, лишь только увидела картинку: стройная женская ножка в сетчатом чулочке, со стилетом за широкой черной подвязкой.

– Что такое? – с некоторой долей брезгливости в голосе пробормотал Алексей, вчитываясь в надпись: «Федерико Андахази. Танцующий с тенью».

– Говорят, бестселлер, – простодушно пояснил Николай Дмитриевич. – Про какого-то модного певца.

Книга была про Гарделя, от музыки и песен которого Алена, как принято выражаться, фанатела так же, как от аргентинского танго вообще. Книга была также про аргентинское танго, про любовь, смерть, страсть… – обворожительный роман-мюзикл, пылкий такой и незамысловатый, тронувший Алену куда больше, чем эффектный «Анатом» того же автора.

Нет, зря она так. «Анатом» – это был шедевр… Алена по своему обыкновению мгновенно углубилась в воспоминания о самых эффектных страницах эпатажной – более чем! – книги и очнулась, осознав, что рядом с ней что-то интенсивно гудит. Она вынырнула из моря беллетристических грез и обнаружила себя в тесной кабинке лифта тет-а-тет и визави с Алексеем Стахеевым. То есть это лифт гудел, вздымая их к вершинам «элитки».

Алена только головой покачала. Такие выпадения из времени и пространства по причине глубокой задумчивости и гениальной рассеянности случались у нее сплошь и рядом, она уже к ним привыкла, хотя окружающим ее поведение и могло показаться неадекватным.

Не потому ли Алексей такой угрюмый? Решил, что слепой позвал в поводыри слепого? Мало того, что у самого какие-то вывихи в сознании происходят, так и у детективщицы явные сдвиги по фазе намечены…

– Вы чем так озабочены? – спросила Алена с ноткой вины в голосе.

Алексей бросил на нее изумленный взгляд:

– Мне показалось, вас это тоже удивило.

Так… что-то она все же пропустила. И, кажется, что-то очень существенное. Как бы половчее выбраться из неловкой ситуации?

– Ну да… – промямлила Алена. – Но мало ли что бывает… что могло произойти… Вообще люди, случается, ошибаются…

– Ну, будем уповать на это, – мрачно усмехнулся Алексей. – В конце концов, Николай Дмитриевич видел Галину с Иваном почти час назад. Мало ли куда они могли уехать, может, просто в магазин. Уже небось и вернулись с тех пор.

Алена растерянно моргнула. Вроде бы дочь Алексея и ее кавалер, мягко говоря, уже большие мальчик и девочка. Отчего ж так волноваться папеньке из-за их отъезда? Чай, не малолетки Гензель и Гретель пошли в лес да заблудились…