Приложение имело несомненный успех, но и критиковали его дико, потому что цель GletcherCouple улавливалась четко: размножение и усиление способностей будущего поколения виаторов. Евгеника, если говорить прямо. Совпадения не выдавались просто так, в совпадениях всплывали равные по возможностям виаторы разного пола.

Эль всегда пугали такие идеи.

Потому что о евгенике она знала не понаслышке.

Завтрак наконец принесли, Эль и Фаустино быстро перекусили, не переставая друг к другу приглядываться. Эль и сама не понимала, отчего ее взгляд то и дело прилипал к этому парню. Какой смысл наблюдать за ним, если она для себя все решила? Никакого убийства, никакой Бланки де ла Серда.

Фаустино отложил вилку и аккуратно вытер рот салфеткой.

– О тебе говорят много разного, – начал он. – Иногда это не самые приятные вещи и, пожалуй, теперь я могу добавить к этим сомнительным историям свою. Но… мир не черно-белый, а по-настоящему талантливые люди часто оказываются не такими, какими их хотят видеть другие. Главное – результат, продукт деятельности. А ты выдаешь продукт качественный. Я говорил с людьми.

– И они поделились с тобой историями?

– В анонимной переписке.

Эль усмехнулась, припомнив, как Фаустино организовал ей зачет:

– Такой уж анонимной?

– Это неважно. Их иллюзия осталась с ними, все довольны.

– Я уловила мысль. Ты хорошо объяснил про «черно-белый мир» и свой взгляд на жизнь, – и про саму Эльфину, завернув про «талантливых с душком», но об этом девушка тактично умолчала. В конце концов, Фаустино вправе на нее сердиться, очнуться морозным утром практически голышом – удовольствие ниже среднего. Так же неприятно, как быть похищенной средь бела дня.

– Еще ты любишь деньги, – невозмутимо продолжил Фаустино, глядя девушке в глаза. – Я долго ломал над этим голову и до сих пор не понимаю, зачем они тебе. Но дело твое. Я готов заплатить. Любую сумму.

– Обычно я прошу много.

– Я дам больше обычного.

Эль усмехнулась: похоже, анонимные истории, добытые Фаустино в интернете, не отражали всей правды. Люди таким не делятся даже тайно, может, стараются забыть о произошедшем, надеясь, что все забудется… и их надежды могут сбыться. А могут и нет. Как повезет.

В своих делах Эль брала не только деньги.

Они были вершиной айсберга, необходимостью и прикрытием одновременно. Когда Эль и Гай отправились шагать по миру в двенадцать лет, поначалу было туго. Способности сноходцев выручали, но они быстро поняли, что это неправильно, грязно. Нет, Эль готова была нарушать правила, невинной девочкой она никогда не была, но и у нее за годы скитаний по миру реальному и не очень организовался целый свод правил. И первым пунктом было: никогда не использовать невинных людей, не идти по головам слабых и беззащитных. Тех, кто ничего не знает.

Поэтому Эль и Гай нашли другой путь. Точнее, им помогла пожилая мыслительница, встретившаяся случайно на пути. Марта Рейн. Вопрос пропитания решился, вопрос будущего повис в воздухе. С побега прошло несколько лет, вчерашние дети стали подростками, недоверчивыми ко всему миру. Как два волчонка, Эль и Гай прятались в подворотнях Амстердама, Парижа и Брюсселя, вдыхали сладковатый запах травы, круассанов и вафель. Но не свободы.

Тогда на помощь пришла Марта Рейн.

В первую встречу она не задавала вопросов, просто помогла, а во вторую сразу перешла к делу: Марта знала, откуда явились два «безродных волчонка». Знала все время. И часто вспоминала о двух странных детях, искренне хотела им помочь, просто не понимала, как. У Марты Рейн не хватало связей. И тогда Эль впервые задумалась не о страхе быть пойманной, не о следующем дне, а о мире виаторов. О мире возможностей и тех самых связей, о которых рассуждала старая Марта, а не о мире абсолютного порока и кошмаров, как его видела сама Эль.