За его спиной скрипнула задвижка и раздался голос:
– Сиди, пока не придёт милиция.
Взглянув на ванну, Иван радостно подумал: «Утоплюсь!» Он закрыл дверь на крючок, отвинтил оба крана.
– Что ты делаешь?! – раздалось за дверью. – Сейчас же открой!
Из одного крана била горячая струя, из другого – холодная. Иван и обрадовался: ведь тонуть в тёплой воде куда приятнее, чем в холодной.
Он начал раздеваться.
А за дверью кричали.
Она содрогалась от ударов.
Иван снял всю одежду, кроме
трусов, и залез в ванну. Едва он
погрузился в тёплую воду, как сразу
раздумал топиться. Дурак он, что ли?
Вот сначала искупается,
а там видно будет. Конечно, лучше, если
он утонет. На похороны соберётся вся шко
ла. Выйдет директор и заревёт. А потом
скажет: «Спи спокойно, дорогой Иван
Семёнов. Прости нас. Это мы виноваты
в твоей смерти. Хоть ты и был ло
дырь, но человек ты был хоро
ший. И зря мы тебя мучили. Зря
не дали тебе уйти
на пенсию…»
– Сюда, пожалуйста, товарищ Егорушкин, – услышал Иван и похолодел в тёплой воде.
В дверь постучали.
– Гражданин Семёнов, я требую, чтобы вы открыли дверь! – сказал Егорушкин.
Бесследное исчезновение Ивана
Чтобы вы не очень долго гадали, в чью квартиру попал Иван, я сам расскажу. Здесь жил актёр драматического театра.
Со своим товарищем он репетировал сцену из новой пьесы о шпионах.
Милиционер Егорушкин сорвал дверь с крючка, вошёл в ванную комнату, осмотрелся и…
Ивана
нигде
не было.
Лежала на полу его одежда, а сам он словно растворился в воздухе или сквозь пол провалился.
– Сейчас обнаружим, – спокойно сказал Егорушкин. Но спокойствие его было чисто внешнее, потому что, осмотрев ванную, он ничего не заметил, никаких следов, кроме маленькой лужицы на полу.
– Мистика какая-то, – прошептал один из актёров.
Егорушкин снова заглянул под ванну – пусто. Взглянул вверх – на смывочный бачок.
Пожал плечами.
Вдруг все вздрогнули:
где-то рядом
раздался писк.
Егорушкин резко нагнулся, заглянул за ванну и увидел голые пятки.
Он схватил их, потянул.
– О-о-о-о-ой! – нечеловеческим голосом закричал Иван. – Голову-то оторвёте!
– Я же тебя за ноги тащу…
– Ой! Голова застряла…
Тут Егорушкин сказал несколько слов, приводить которые я здесь не буду, так как убеждён, что они вырвались у него случайно. Больше я ни разу таких слов от Егорушкина не слышал, хотя мы бывали с ним в переделках куда опаснее, чем вот эта история.
Вытащить Ивана, застрявшего под прямым углом между ванной и стеной, удалось не сразу.
Ногами он ещё мог пошевелить кое-как, а голова была стиснута.
Сначала Иван от боли подвывал, потом скулил, а потом просто орал благим матом.
Егорушкин сбегал в домоуправление за водопроводчиками.
Они отключили воду, развинтили трубы, отодвинули ванну и – вытащили Ивана.
Тело его было в красных пятнах, в краске и извёстке. Говорить он не мог.
– Э-эх, – вздохнул Егорушкин, – такая огромная голова, а пустая. Придётся тебя, дорогой друг, в больницу.
Иван обрадованно закивал.
– В сумасшедший дом, – уточнил Егорушкин.
– Нетушки, – с трудом выговорил Иван. – Я нормальный. Я есть хочу. Здорово есть хочу.
– Может, накормить его? – спросил один из актёров. – Как-никак, нервное потрясение перенёс.
– Кормите, если не жалко, – разрешил Егорушкин, – только пусть оденется.
Иван съел полкилограмма колбасы, полбуханки хлеба, выпил четыре кружки чаю и тут же, сидя, уснул. Даже нахрапывал.
Устал, бедняга!
И чем, вы думаете, всё кончилось?
Да тем, что Егорушкин
отнёс Ивана
к нему домой.
На ру
ках!
Глава третья,
в которой впервые появляется Аделаида и Иван Семёнов пытается выдать себя за лунатика
Ивану приходит в голову мысль
Милиционер Егорушкин принёс Ивана к нему домой, сдал родителям и сказал: