По-другому оценивал роль конголезского клуба Брайен Уркварт, высокопоставленный сотрудник ООН, друг Хаммаршельда и впоследствии его биограф. Это была небольшая группа, занимавшаяся конголезским кризисом, которая собиралась в кабинете Хаммаршельда только «для удобства». Он называл «пропагандистской чепухой» утверждения о том, что конголезский клуб был создан «в результате заговора США, чтобы установить контроль над операцией ООН в Конго». Хаммаршельд и Банч, по наблюдениям Уркварта, «часто не соглашались с позицией США и резко отрицательно реагировали на попытки любого правительства диктовать что им следует делать»[136].

По впечатлениям еще одного человека, который участвовал в заседании конголезского клуба, его члены собирались у Хаммаршельда не только «для удобства». На заседания приглашались представители генсека ООН в Конго. Индиец Раджешвар Дайял, занимавший эту должность с начала сентября 1960 по конец мая 1961 г., называет клуб «закрытой группой доверенных лиц Хаммаршельда», с которыми он «периодически проводил неформальные совещания». Они проходили в кабинете генерального секретаря на тридцать восьмом этаже здания ООН в обеденное время и вечером, после формального окончания рабочего дня. «На совещаниях, – вспоминает Дайял, – обсуждались приходившие из Леопольдвиля телеграммы, анализировались слушания и дебаты в Совете Безопасности, участники обменивались информацией, полученной от дипломатов или гостей». Обстановка была непринужденной, «разговор мог зайти о литературе или искусстве, а иногда и вовсе напоминал обсуждение сплетен»[137].

Социалистическим странам в этом клубе места не нашлось. Член Секретариата от СССР Георгий Аркадьев не допускался не только к процессу принятия решений, но и к секретным донесениям сотрудников ООН из Конго. Переписка по Конго хранилась у Вишгофа, а его формальный начальник, заместитель генсека по политическим вопросам и делам Совета Безопасности Аркадьев, доступа к ней не имел[138].

СССР мог добиться выгодных для себя решений ООН по Конго, только при поддержке азиатских и африканских государств. В 1960 г., который вошел в историю как «Год Африки», 17 африканских колоний стали независимыми государствами и членами ООН. Предпосылки для альянса с ними существовали. Их лидеры стремились использовать противоречия между сверхдержавами для укрепления собственных позиций в регионе или как минимум в собственной стране. Наиболее амбициозные планы в связи с конголезским кризисом вынашивал президент Ганы Кваме Нкрума. Теоретик и практик панафриканизма, он считал, что борьба Конго за независимость не является внутренним делом конголезцев. Нкрума рассматривал ее не только как эпизод «глобальной идеологической борьбы», но и как часть «общеафриканского движения за освобождение Африки от колониального угнетения»[139]. Идеи Нкрумы оказали большое влияние на становление взглядов Лумумбы. Они познакомились в Аккре в декабре 1958 г. на первой конференции народов Африки, и с тех пор постоянно переписывались, Нкрума давал Лумумбе советы, которые становились руководством к действию. В Лумумбе, ставшем премьер-министром независимого Конго, Нкрума увидел союзника, готового словом и делом поддержать его план создания Соединенных Штатов Африки, который вызывал неприятие у многих африканских лидеров.

Нкрума попытался стать активным игроком в сложной международной игре, развернувшейся вокруг конголезского кризиса. 13 июля 1960 г. он обнародовал план африканизации сил ООН в Конго: «Нынешние осложнения в Конго должны быть урегулированы главным образом усилиями независимых африканских государств в рамках аппарата ООН. Вмешательство неафриканских государств, по мнению правительства Ганы, скорее всего, усилит, а не ослабит напряженность»