2) изгнание – удаление агрессивного контрагента, его унижение, «психологическое убийство» и т. д.;

3) блокировка – выставление преград на пути воздействия, например выставление семантических барьеров при беседе, задержка своего первого автоматического побуждения в ответ на воздействие и т. д.;

4) управление – контроль воздействия, исходящего от агрессивного контрагента, влияние на его личностные характеристики, например воздействие на уязвимые стороны его психики (попытка разжалобить или испугать, спровоцировать другое желаемое поведение); можно также попытаться умилостивить его, подружиться, ввести в свою общность людей, сделать свое поведение непредсказуемым и т. д.;

5) «замирание» – маскировка, сокрытие чувств, отказ от действий, чтобы не проявить себя, сокрытие от агрессивного контрагента слабых мест своей личности и т. д.;

6) игнорирование – контроль информации об агрессоре, умаление степени угрозы и т. д.

Однако сегодня, как представляется, единственным надежным средством защиты от манипулирования путем информационно-психологических воздействиий является понимание самим человеком – объектом воздействия – их природы и механизмов влияния на психику.

Вынесенный в заглавие вопрос, казалось бы, из всех вопросов не только самый важный, но и самый легкий. Ведь человек – самый близкий нам предмет: это мы сами. Кроме того, все, что мы знаем о мире, мы знаем через человека и, можно сказать, знаем о человеке. Мы видим себя не только тогда, когда смотримся в зеркало воды или иной гладкой поверхности: мы открываем, узнаем себя во всем, что мы знаем. Еще Юм говорил, что все науки в большей или меньшей степени имеют отношение к природе человека. И он был не первый, кто так думал. Философы очень рано, чуть ли не на заре познания, высказали мысль, что человек как мера всех вещей является не только приобретенным, самым существенным, но в известном смысле единственным предметом исследования, его ограничивающим условием. И тем не менее ответа на вопрос «Что такое человек?» у нас нет.

Но дело даже не в том, что мы не имеем такого ответа. Быть может, даже неправильно требовать и ждать его, ибо если все науки есть в той или иной степени науки о человеке, то ответ на вопрос «Что такое человек?» был бы равнозначен завершению познания. Дело в том, что о человеке мы знаем, пожалуй, меньше всего. Меньше, чем о невообразимо далеких скоплениях звезд и исчезающе маленьких частицах. Но даже и не это обескураживает сильнее всего. Самое странное и заслуживающее самого пристального внимания обстоятельство состоит в том, что сегодня о человеке мы знаем вряд ли больше, чем две с половиной тысячи лет назад, когда была сформулирована исследовательская и жизненная установка: «Познай самого себя».

Конечно, науки, которые непосредственно изучают человека: физиология, медицина, психология, психопатология, экономика, социология и другие, – продвинулись далеко вперед и достигают порой уровня точности, вполне сопоставимого со строгостью знаний о природе. Свидетельство тому – огромный прогресс самого человека в том, что касается его долголетия, материального благополучия, технических возможностей и даже в познании механизмов, определяющих его жизнь. Достаточно вспомнить такие выдающиеся научные открытия, как эволюционная теория в биологии, вирусология в медицине, бессознательное в психологии, классовая детерминация поведения в социологии. Но все эти и другие знания о человеке не складываются в целое, не дают ответа на вопрос, что есть человек, что делает человека человеком, не разрешают проблемы человека. Как только частные, конкретно-научные знания о человеке обобщаются в целостные представления о нем, мы получаем ложные, односторонние образы. Марксистский образ человека как носителя социальной функции, дарвинистский образ человека как этапа биологической эволюции, фрейдистский образ человека как психопатологического (комплексующего) существа схватывают определенные и очень важные аспекты человека, но не проникают в его тайну. Как ни надуманы были эти и схожие теоретические конструкции, они все-таки вдохновлялись потребностью добраться до сущности человека, создать его целостный образ. В настоящее время, похоже, отказались даже от самого этого намерения.